Per anus ad astra
Неожиданно, хотсон 
Далеко не лучший мой текст, но он помог мне закрыть мой хотсон-гештальт.
Шерлок/Джон.
Ау, где Шерлоку 15 лет, а Джону за 25. Джон испытывает влечение к Шерлоку, но не может игнорировать возраст Шерлока.
Предупреждение: АУ насчет даты рождения Шерлока (не шестое января).
2413 слов- У меня завтра день рождения, - говорит Шерлок. – Подари мне череп.
- Что подарить? – Джон отвлекается от недозаполненной истории болезни. – Череп? Зачем?
- Я буду с ним дружить, - Шерлок, сидя на столе, болтает ногами; на джинсах у него дырка, сквозь дырку просвечивает светлое колено с уродливо-багровой царапиной.
Джон захлопывает историю болезни и смотрит на Шерлока пристально.
- Люди не дружат с черепами, - говорит он. – Люди дружат с другими людьми.
Джону часто приходится объяснять Шерлоку прописные истины, которые откуда-то известны всем остальным чуть ли не с рождения. Пока Шерлок слушает эти объяснения, Джон чувствует себя лицемером и круглым идиотом. Но Шерлоку стоит хотя бы знать, как это бывает у большинства, всё это, вся жизнь.
Шерлок слишком не такой, как прочие, чтобы эти объяснения не были нужны.
- Это скучно, - Шерлок подтягивает колено к подбородку, опираясь ступнёй о край стола, сутулится, укладывая подбородок на колено. Его губы – по-детски пухлые и темно-красные, почти как царапина, что находится теперь в паре сантиметров от них. – Люди скучные.
- Почему, - спрашивает Джон, - тебе интересно про хлораты и гидраты, но не интересно про людей? Ты ведь не молекула, Шерлок. Ты ведь тоже человек.
За окном темнеет, скоро Шерлок пойдёт домой – он всегда уходит вовремя, чтобы за ним не пришёл страстно, до дрожи ненавистный старший брат. За окном июнь, и Шерлок пропах сухой и жгучей летней пылью весь, от кудрей до когда-то белых кроссовок.
- Я не хочу быть человеком, - Шерлок складывает первый попавшийся под руку листок бумаги, пустой лекарственный рецепт; движения его пальцев ловкие, механические, из изгибов бумаги проступает разинувший пасть крокодил. – Да даже если бы я и хотел, толку с того.
Джон не умеет возражать Шерлоку. Как может Джон возражать, зная Шерлока, зная, сколько школ тот сменил, сколько по неосторожности разрушенных семей и загубленных карьер оставил позади, сколько знаний впитал беспорядочно, бессистемно, жадно, отвергая из всех лишь одно – знание о человеческой природе.
Иногда Джон чувствует себя слегка польщённым – Шерлок приходит к нему почти каждый день, чтобы просто поговорить. Должно быть, это означает, что он интересен Шерлоку.
Но это может означать и то, что Шерлоку давно хотелось череп в качестве домашнего любимца – этакую экономичную замену скотчтерьера или колли – и он решил сблизиться с врачом, чтобы выпросить такой подарок.
Джону неприятно думать, что Шерлок может оказаться… расчетливым.
Но Джон слишком мало понимает в том, каков Шерлок, в том, о чём Шерлок думает, когда его зрачки расширяются, и взгляд становится несфокусированным, в том, каким путем – ломаным, запутанным, извилистым – проходят электрические импульсы по нейронам его мозга.
Шерлоку пятнадцать, Джону двадцать пять.
Джон чувствует себя на десять лет моложе Шерлока, и не сказать, чтобы это было очень приятное чувство.
Шерлок спрыгивает со стола, подходит к Джону, касается его руки.
- Так ты подаришь мне череп?
Джон разглядывает руку Шерлока на своей ладони. Ногти острижены неровно, на указательном пальце – застарелый химический ожог; тонкие загорелые пальцы скрипача и очень любопытного мальчишки.
- По-твоему, я храню у себя дома в шкафу парочку скелетов? – спрашивает Джон в шутку. – Где мне взять для тебя череп? Я врач, а не маньяк-убийца и не некрофил.
- Некрофилия – не профессия, - педантично замечает Шерлок.
Джону кажется, что Шерлоку рановато знать о том, что такое некрофилия. С другой стороны, прочие пятнадцатилетние подростки думают о ней, как о чём-то грязном и запретном; для Шерлока она всего лишь факт. Как то, что у пчелы две пары крыльев, как то, что стрихнин был выделен в тысяча восемьсот восемнадцатом году, как то, что время в Кении на три часа опережает Гринвичское.
Джон чувствует тепло руки Шерлока, твердый шрам от зажившего пореза на мизинце, пульсацию крови Шерлока.
Шерлок обладает потрясающим умением сосредотачивать внимание на себе и поглощать его без остатка, впитывать чужое восхищение и негодование, словно он – кинговское чудовище, лишь притворяющееся человеком.
Возможно, Джон слишком драматизирует. В последнее время у него появилась такая привычка.
- Ты врач, - говорит Шерлок. – Ты знаешь, где его можно взять.
- Что ты сделаешь, если я тебе его не подарю? – Джон убирает руку, открывает позабытую историю болезни.
- Пойду на кладбище и откопаю сам, - фыркает Шерлок.
- Ты шутишь, - говорит Джон полувопросительно, полуутвердительно.
- Ничуть, - Шерлок берет у Джона из рук историю болезни, кладёт на полку – туда, куда Джон не дотянется сидя.
- Ты с самого начала мог так сделать, - Джон встаёт – так он может смотреть Шерлоку в глаза, а не рассматривать его снизу вверх. Шерлок высокий, длинноногий, порывистый; он напоминает Джону Черного Красавчика в беззаботные жеребячьи годы последнего. – Зачем ты попросил меня?
- Я хочу, чтобы ты мне его подарил, - глаза у Шерлока светлые, ясные – чистые глаза человека, не делающего и не замышляющего ничего дурного.
Джон трёт рукой лоб, стараясь сдержать внезапный нервный смех.
- Хорошо, - говорит он, чтобы закончить этот абсурдный разговор – куда более абсурдный, чем все их с Шерлоком разговоры за последние полгода, а это многого стоит. – Я подарю тебе череп. Ладно.
- Где ты его возьмешь? – Шерлок загорается, как спичка, расплывается в улыбке, сияет. – Где, скажи?
- Выкопаю на кладбище, - говорит Джон, примериваясь ущипнуть себя – не сон ли этот душный вечер в полутемном кабинете. – Найду достаточно старый. Или обокраду анатомический музей под покровом ночи.
- Лучше музей, - отвечает Шерлок серьезно. – Более гигиенично.
- Хорошо, - говорит Джон, - хорошо.
Джона душит смех.
* * *
Обокрасть анатомический музей Бартса оказывается достаточно просто: первокурсница Молли, подрабатывающая там ночным дежурным, крепко спит над любовным романом, связка ключей висит на крючке рядом с ней. Джон снимает их с крючка и проскальзывает в прохладную темноту музея практически бесшумно – разве что негромко кликнув-звякнув пару раз.
Самый маленький ключ подходит ко всем витринам – унифицированный хлипкий замок, наверняка поставленный после справедливого рассуждения: кому нужно вскрывать эти витрины, кому дались эти человеческие потроха в формалиновом маринаде и хрупкие от времени кости? Джон руками в резиновых перчатках достаёт череп из витрины – он пахнет так же, как Шерлок, сухостью и пылью, и Джон давит поползновение чихнуть.
Завернутый в рубашку череп аккуратно влезает в пакет из «Маркс и Спенсер», и Джон так же тихо уходит. Молли сопит, сжимая в руках свой роман, и Джону становится жаль её, когда он представляет себе, что будет с ней утром – как минимум, её ждёт серьезная выволочка.
Но он пообещал Шерлоку подарить череп – в приступе безумия и усталости, поддавшись странному нежеланию сопротивляться тому, чего хочет Шерлок, как бы абсурдно это ни было.
Джон всегда держит слово.
* * *
На следующий день Джон отпускает последнего пациента и, выждав минуту, привычно распахивает дверь кабинета: обычно Шерлок приходит за полчаса-час и ждёт, с ногами забравшись на потертый диван с обивкой из кожзаменителя.
Но сегодня Шерлока нет.
Джон косится на пакет, в котором лежит череп – пропажи, кстати, ещё никто не хватился, но Джон знает, это ненадолго, день-два, и Бартс будет гудеть новостью – и набирает СМС.
«Что-то случилось? Где ты?»
«Пришлось отмечать день рождения в семейном кругу», отвечает Шерлок. «Буду завтра».
Джон уносит череп домой, чувствуя себя грабителем-неудачником из малобюджетной комедии.
Дома он ставит череп на широкий подлокотник дивана и включает телевизор. Впрочем, новости не занимают его так, как молчаливый сосед цвета слоновой кости, жертва и плод его преступной деятельности.
- Ты ведь кем-то был, - говорит Джон, пока миловидная диктор на экране рассказывает о серии ограблений в Бирмингеме. – У тебя были мозги и лицо. Ты что-то думал. А потом умер и оказался в анатомическом театре, и станешь игрушкой для Шерлока Холмса.
Череп внимательно смотрит на Джона пустыми глазницами. Кажется, он будто даже рад перемене обстановки и открывающимся интригующим перспективам.
- Ты ведь не знаешь, кто такой Шерлок, - вспоминает Джон. – Это ребенок. Ему пятнадцать… сегодня исполнилось.
Джон молчит. Череп выжидательно смотрит.
- Я по большей части отношусь к нему не как к ребенку, - признаётся Джон. - Он видит и понимает слишком много. Я думаю, он гений. Вундеркинд. Только непонятно, в какой области: ему удаётся всё, но он ничем не хочет заниматься всю жизнь. Впрочем, эта самая жизнь у него всё ещё впереди, не может быть, чтобы он не нашёл себе занятие по вкусу.
Джон делает глоток остывшего чая.
- Понимаешь, - признаётся он черепу и ненадолго замолкает – было бы естественно в этот момент обратиться по имени, но у черепа нет имени. – Понимаешь, э-э… Джо, пускай ты будешь Джо… так вот, Джо, Шерлок необыкновенный. Вот погоди, он посмотрит на тебя своими светлыми глазами и сходу скажет, как тебя звали, любил ли ты носить галстуки, и сколько чая я выпил, пока с тобой разговаривал.
На улице темно, как в глазницах Джо.
- Я им восхищаюсь, - признаётся Джон доверительно. В конце концов, черепу можно сказать – если и ему нельзя, то кому тогда? – И хочу о нём заботиться, хотя о нём и без меня есть кому заботиться. У него есть отец, мать, старший брат – очень заносчивый и совершенно потрясающий тип, к слову сказать. Но Шерлок всё равно ведет себя так, словно он вообще один на свете и вокруг него вакуум, и на это больно смотреть. Господи, - Джон откидывается на спинку дивана, прикрыв глаза, - что я несу. Вроде даже не пьяный.
Джон нашаривает разрывающийся писком телефон и читает новое сообщение:
«Что ты сейчас делаешь? ШХ»
Джон печатает, помедлив:
«Разговариваю с черепом»
«О чём?»
«О тебе», честно отвечает Джон.
Шерлок молчит минут десять, а потом пишет:
«Ты скучаешь по мне?»
Джон вздрагивает.
«Почему ты спрашиваешь?»
«Я хочу знать»
Шерлок прямолинеен и стремителен, как скорый поезд. Джон вертит телефон в пальцах, прикидывая, что ответить.
«Да», пишет он.
И сразу же добавляет: «А ещё я хочу отдать тебе наконец этот чертов череп. Он не подходит к моей гостиной»
«Я могу прийти через час и забрать»
Джон вдыхает и выдыхает, медленно, глубоко; он представляет Шерлока, по-турецки сидящего на ковре, в темных джинсах, сливающихся по цвету с ворсом, и почему-то ещё с пятнышком крема в уголке губ, следом праздничного торта.
«Опасно ходить по улицам ночью», пишет Джон. «Мы с черепом подождём завтрашнего вечера»
«Со мной ничего не случится», упрямится Шерлок. «Я хочу тебя видеть»
«Сейчас? Зачем? Я никуда не денусь до завтра»
Шерлок вновь замолкает довольно надолго. Джон уже решает было, что Шерлок внял голосу разума, но следующее сообщение немедленно его в этом разубеждает.
«Я у твоего подъезда. Открой»
Это звучит не как просьба, но как приказ – и Джон подхватывается с дивана, едва не сбивая череп на пол.
На улице проливной летний дождь, и Шерлок вымок до нитки – Джон закрывает за ним дверь квартиры и, пока тот мотает головой, стряхивая с волос капли воды, ищет полотенце, достаточно большое, чтобы закутать Шерлока всего.
Рубашка Шерлока льнёт к его телу, облепляет мальчишески впалый живот и заострившиеся от холода соски. Джон расстёгивает рубашку Шерлока и стягивает её у него с плеч – Шерлок послушно приподнимает руки, чтобы Джону было удобнее, и принимает как должное руки Джона на своих плечах, поверх махрового полотенца.
Надо включить свет, думает Джон. На свету всё будет… проще.
- Ты бы хоть зонтик взял, - говорит Джон, чувствуя себя совершенно беспомощным. – Простудишься ведь.
- Ты меня вылечишь, - ухмыляется Шерлок; темная прядь волос прилипла к его лбу, пересекла бровь – Джон, забывшись, тянется убрать её, но отдергивает руку резко, словно обжегшись.
Шерлок смотрит на Джона очень внимательно.
- Я заварю тебе чаю, - говорит Джон и ретируется на кухню.
Джона бьёт мелкая дрожь; он затворяет кухонную дверь, надеясь, что Шерлок не пойдёт следом, и упирается лбом в кафельную стену.
Самое время, думает Джон, вспомнить, что он ребенок.
Ему пятнадцать лет.
С днём рождения, Шерлок. Получи свой подарочный набор – краденый череп по имени Джо, насморк и сумасшедшего Джона Уотсона, у которого стоит на твои костлявые влажные плечи.
Чайник посвистывает – или, будет вернее сказать, похрипывает, как в агонии, старый чайник, работающий натужно и через силу; Джон дышит в такт этим прерывистым хрипам, закрыв глаза, прижавшись спиной к стене.
Он напоит Шерлока горячим чаем и отправит домой в обнимку с черепом. Проводит по темным улицам сам или вызовет такси.
Шерлоку нельзя здесь оставаться.
- Я не думал, что ты и вправду украдешь для меня череп, - голос Шерлока звучит ниже, чем обычно – то ли это начинающаяся простуда, то ли ещё что-то. – Это так…
- Глупо? – подсказывает Джон, открывая глаза.
Шерлок стоит перед ним с Джо в руках и нервно облизывает и без того припухшие, яркие губы. Полотенце держится на его плечах буквально на честном слове, и Джон видит, как вздымается при вдохе грудь Шерлока.
Шерлок беззащитен, и Джону хочется дотронуться до него – успокаивающе, покровительственно. Позволит ли ему Шерлок – независимый, ранимый, до смешного гордый Шерлок – так обращаться с собой?
Джон чувствует себя водой, которая льётся в бездонную пропасть, безуспешно пытаясь её заполнить.
- Странно, - поправляет Шерлок и гладит Джо большим пальцем по теменной кости.
Как будто бы дело в этом – в том, чего хочет Шерлок.
Джон представляет себе цифру «15», выведенную шоколадным кремом на огромном торте, и пятнадцать свечек, которые Шерлок должен был задуть за один раз – округлив губы, сосредоточенно нахмурившись, чуть склонившись над столом.
Шерлок, скорее всего, понятия не имеет о том, почему Джон сбежал на кухню и заперся там, словно истеричная студентка колледжа. О том, почему Джон так старательно отводит взгляд. И тем лучше, гораздо лучше.
- Спасибо, - говорит Шерлок. – Это самый лучший подарок.
- Главное, никому не говори, где ты его взял, - улыбается Джон. – И вообще, лучше спрячь, пока суматоха в Бартсе не поутихнет.
Я же хочу тебя защитить, думает Джон. Почему я одновременно хочу трахнуть тебя здесь же, на собственном кухонном столе, и оставить на твоём плече багровый набухший след поцелуя-укуса?
Я ведь всегда хотел защитить тебя.
Я ведь всегда хотел присвоить тебя.
С первой долбаной встречи, когда ты рассказал мне, на каком боку я предпочитаю спать, сколько дней у меня не было девушки, и перед какой станцией метро я вляпался вчера в лужу.
Джон готов продать душу за то, чтобы Шерлок остался на ночь – разумеется, на диване, конечно же, в гостиной; Джон готов вывернуться наизнанку, лишь бы Шерлок ушёл вернулся сегодня домой – как можно скорее и так и не узнав ничего, что ему не следует знать.
Шерлок бережно кладёт Джо, молчаливого свидетеля этого невинного разговора, на кухонный стол и гладит Джона по щеке.
У Шерлока холодные пальцы.
Джон ловит его ладонь своей, удерживает, не отпускает, вжимается щекой.
Шерлок поднимает другую руку и медленно проводит большим пальцем по губам Джона – точно так же, как минуту назад по темени Джо.
Джон касается пальца Шерлока кончиком языка – у кожи Шерлока солоноватый, свежий привкус, почти горький, как у морской волны.
Цунами.
Шерлок стоит неподвижно, не отнимая рук.
Джон решается взглянуть Шерлоку в глаза.
Шерлок улыбается и делает шаг вперед.
Прислонившись виском к чайнику, Джо невозмутимо наблюдает за ними, и в его глазницах – непроглядная темнота.
С днём рождения, Шерлок Холмс.
Далеко не лучший мой текст, но он помог мне закрыть мой хотсон-гештальт.Шерлок/Джон.
Ау, где Шерлоку 15 лет, а Джону за 25. Джон испытывает влечение к Шерлоку, но не может игнорировать возраст Шерлока.
Предупреждение: АУ насчет даты рождения Шерлока (не шестое января).
2413 слов- У меня завтра день рождения, - говорит Шерлок. – Подари мне череп.
- Что подарить? – Джон отвлекается от недозаполненной истории болезни. – Череп? Зачем?
- Я буду с ним дружить, - Шерлок, сидя на столе, болтает ногами; на джинсах у него дырка, сквозь дырку просвечивает светлое колено с уродливо-багровой царапиной.
Джон захлопывает историю болезни и смотрит на Шерлока пристально.
- Люди не дружат с черепами, - говорит он. – Люди дружат с другими людьми.
Джону часто приходится объяснять Шерлоку прописные истины, которые откуда-то известны всем остальным чуть ли не с рождения. Пока Шерлок слушает эти объяснения, Джон чувствует себя лицемером и круглым идиотом. Но Шерлоку стоит хотя бы знать, как это бывает у большинства, всё это, вся жизнь.
Шерлок слишком не такой, как прочие, чтобы эти объяснения не были нужны.
- Это скучно, - Шерлок подтягивает колено к подбородку, опираясь ступнёй о край стола, сутулится, укладывая подбородок на колено. Его губы – по-детски пухлые и темно-красные, почти как царапина, что находится теперь в паре сантиметров от них. – Люди скучные.
- Почему, - спрашивает Джон, - тебе интересно про хлораты и гидраты, но не интересно про людей? Ты ведь не молекула, Шерлок. Ты ведь тоже человек.
За окном темнеет, скоро Шерлок пойдёт домой – он всегда уходит вовремя, чтобы за ним не пришёл страстно, до дрожи ненавистный старший брат. За окном июнь, и Шерлок пропах сухой и жгучей летней пылью весь, от кудрей до когда-то белых кроссовок.
- Я не хочу быть человеком, - Шерлок складывает первый попавшийся под руку листок бумаги, пустой лекарственный рецепт; движения его пальцев ловкие, механические, из изгибов бумаги проступает разинувший пасть крокодил. – Да даже если бы я и хотел, толку с того.
Джон не умеет возражать Шерлоку. Как может Джон возражать, зная Шерлока, зная, сколько школ тот сменил, сколько по неосторожности разрушенных семей и загубленных карьер оставил позади, сколько знаний впитал беспорядочно, бессистемно, жадно, отвергая из всех лишь одно – знание о человеческой природе.
Иногда Джон чувствует себя слегка польщённым – Шерлок приходит к нему почти каждый день, чтобы просто поговорить. Должно быть, это означает, что он интересен Шерлоку.
Но это может означать и то, что Шерлоку давно хотелось череп в качестве домашнего любимца – этакую экономичную замену скотчтерьера или колли – и он решил сблизиться с врачом, чтобы выпросить такой подарок.
Джону неприятно думать, что Шерлок может оказаться… расчетливым.
Но Джон слишком мало понимает в том, каков Шерлок, в том, о чём Шерлок думает, когда его зрачки расширяются, и взгляд становится несфокусированным, в том, каким путем – ломаным, запутанным, извилистым – проходят электрические импульсы по нейронам его мозга.
Шерлоку пятнадцать, Джону двадцать пять.
Джон чувствует себя на десять лет моложе Шерлока, и не сказать, чтобы это было очень приятное чувство.
Шерлок спрыгивает со стола, подходит к Джону, касается его руки.
- Так ты подаришь мне череп?
Джон разглядывает руку Шерлока на своей ладони. Ногти острижены неровно, на указательном пальце – застарелый химический ожог; тонкие загорелые пальцы скрипача и очень любопытного мальчишки.
- По-твоему, я храню у себя дома в шкафу парочку скелетов? – спрашивает Джон в шутку. – Где мне взять для тебя череп? Я врач, а не маньяк-убийца и не некрофил.
- Некрофилия – не профессия, - педантично замечает Шерлок.
Джону кажется, что Шерлоку рановато знать о том, что такое некрофилия. С другой стороны, прочие пятнадцатилетние подростки думают о ней, как о чём-то грязном и запретном; для Шерлока она всего лишь факт. Как то, что у пчелы две пары крыльев, как то, что стрихнин был выделен в тысяча восемьсот восемнадцатом году, как то, что время в Кении на три часа опережает Гринвичское.
Джон чувствует тепло руки Шерлока, твердый шрам от зажившего пореза на мизинце, пульсацию крови Шерлока.
Шерлок обладает потрясающим умением сосредотачивать внимание на себе и поглощать его без остатка, впитывать чужое восхищение и негодование, словно он – кинговское чудовище, лишь притворяющееся человеком.
Возможно, Джон слишком драматизирует. В последнее время у него появилась такая привычка.
- Ты врач, - говорит Шерлок. – Ты знаешь, где его можно взять.
- Что ты сделаешь, если я тебе его не подарю? – Джон убирает руку, открывает позабытую историю болезни.
- Пойду на кладбище и откопаю сам, - фыркает Шерлок.
- Ты шутишь, - говорит Джон полувопросительно, полуутвердительно.
- Ничуть, - Шерлок берет у Джона из рук историю болезни, кладёт на полку – туда, куда Джон не дотянется сидя.
- Ты с самого начала мог так сделать, - Джон встаёт – так он может смотреть Шерлоку в глаза, а не рассматривать его снизу вверх. Шерлок высокий, длинноногий, порывистый; он напоминает Джону Черного Красавчика в беззаботные жеребячьи годы последнего. – Зачем ты попросил меня?
- Я хочу, чтобы ты мне его подарил, - глаза у Шерлока светлые, ясные – чистые глаза человека, не делающего и не замышляющего ничего дурного.
Джон трёт рукой лоб, стараясь сдержать внезапный нервный смех.
- Хорошо, - говорит он, чтобы закончить этот абсурдный разговор – куда более абсурдный, чем все их с Шерлоком разговоры за последние полгода, а это многого стоит. – Я подарю тебе череп. Ладно.
- Где ты его возьмешь? – Шерлок загорается, как спичка, расплывается в улыбке, сияет. – Где, скажи?
- Выкопаю на кладбище, - говорит Джон, примериваясь ущипнуть себя – не сон ли этот душный вечер в полутемном кабинете. – Найду достаточно старый. Или обокраду анатомический музей под покровом ночи.
- Лучше музей, - отвечает Шерлок серьезно. – Более гигиенично.
- Хорошо, - говорит Джон, - хорошо.
Джона душит смех.
* * *
Обокрасть анатомический музей Бартса оказывается достаточно просто: первокурсница Молли, подрабатывающая там ночным дежурным, крепко спит над любовным романом, связка ключей висит на крючке рядом с ней. Джон снимает их с крючка и проскальзывает в прохладную темноту музея практически бесшумно – разве что негромко кликнув-звякнув пару раз.
Самый маленький ключ подходит ко всем витринам – унифицированный хлипкий замок, наверняка поставленный после справедливого рассуждения: кому нужно вскрывать эти витрины, кому дались эти человеческие потроха в формалиновом маринаде и хрупкие от времени кости? Джон руками в резиновых перчатках достаёт череп из витрины – он пахнет так же, как Шерлок, сухостью и пылью, и Джон давит поползновение чихнуть.
Завернутый в рубашку череп аккуратно влезает в пакет из «Маркс и Спенсер», и Джон так же тихо уходит. Молли сопит, сжимая в руках свой роман, и Джону становится жаль её, когда он представляет себе, что будет с ней утром – как минимум, её ждёт серьезная выволочка.
Но он пообещал Шерлоку подарить череп – в приступе безумия и усталости, поддавшись странному нежеланию сопротивляться тому, чего хочет Шерлок, как бы абсурдно это ни было.
Джон всегда держит слово.
* * *
На следующий день Джон отпускает последнего пациента и, выждав минуту, привычно распахивает дверь кабинета: обычно Шерлок приходит за полчаса-час и ждёт, с ногами забравшись на потертый диван с обивкой из кожзаменителя.
Но сегодня Шерлока нет.
Джон косится на пакет, в котором лежит череп – пропажи, кстати, ещё никто не хватился, но Джон знает, это ненадолго, день-два, и Бартс будет гудеть новостью – и набирает СМС.
«Что-то случилось? Где ты?»
«Пришлось отмечать день рождения в семейном кругу», отвечает Шерлок. «Буду завтра».
Джон уносит череп домой, чувствуя себя грабителем-неудачником из малобюджетной комедии.
Дома он ставит череп на широкий подлокотник дивана и включает телевизор. Впрочем, новости не занимают его так, как молчаливый сосед цвета слоновой кости, жертва и плод его преступной деятельности.
- Ты ведь кем-то был, - говорит Джон, пока миловидная диктор на экране рассказывает о серии ограблений в Бирмингеме. – У тебя были мозги и лицо. Ты что-то думал. А потом умер и оказался в анатомическом театре, и станешь игрушкой для Шерлока Холмса.
Череп внимательно смотрит на Джона пустыми глазницами. Кажется, он будто даже рад перемене обстановки и открывающимся интригующим перспективам.
- Ты ведь не знаешь, кто такой Шерлок, - вспоминает Джон. – Это ребенок. Ему пятнадцать… сегодня исполнилось.
Джон молчит. Череп выжидательно смотрит.
- Я по большей части отношусь к нему не как к ребенку, - признаётся Джон. - Он видит и понимает слишком много. Я думаю, он гений. Вундеркинд. Только непонятно, в какой области: ему удаётся всё, но он ничем не хочет заниматься всю жизнь. Впрочем, эта самая жизнь у него всё ещё впереди, не может быть, чтобы он не нашёл себе занятие по вкусу.
Джон делает глоток остывшего чая.
- Понимаешь, - признаётся он черепу и ненадолго замолкает – было бы естественно в этот момент обратиться по имени, но у черепа нет имени. – Понимаешь, э-э… Джо, пускай ты будешь Джо… так вот, Джо, Шерлок необыкновенный. Вот погоди, он посмотрит на тебя своими светлыми глазами и сходу скажет, как тебя звали, любил ли ты носить галстуки, и сколько чая я выпил, пока с тобой разговаривал.
На улице темно, как в глазницах Джо.
- Я им восхищаюсь, - признаётся Джон доверительно. В конце концов, черепу можно сказать – если и ему нельзя, то кому тогда? – И хочу о нём заботиться, хотя о нём и без меня есть кому заботиться. У него есть отец, мать, старший брат – очень заносчивый и совершенно потрясающий тип, к слову сказать. Но Шерлок всё равно ведет себя так, словно он вообще один на свете и вокруг него вакуум, и на это больно смотреть. Господи, - Джон откидывается на спинку дивана, прикрыв глаза, - что я несу. Вроде даже не пьяный.
Джон нашаривает разрывающийся писком телефон и читает новое сообщение:
«Что ты сейчас делаешь? ШХ»
Джон печатает, помедлив:
«Разговариваю с черепом»
«О чём?»
«О тебе», честно отвечает Джон.
Шерлок молчит минут десять, а потом пишет:
«Ты скучаешь по мне?»
Джон вздрагивает.
«Почему ты спрашиваешь?»
«Я хочу знать»
Шерлок прямолинеен и стремителен, как скорый поезд. Джон вертит телефон в пальцах, прикидывая, что ответить.
«Да», пишет он.
И сразу же добавляет: «А ещё я хочу отдать тебе наконец этот чертов череп. Он не подходит к моей гостиной»
«Я могу прийти через час и забрать»
Джон вдыхает и выдыхает, медленно, глубоко; он представляет Шерлока, по-турецки сидящего на ковре, в темных джинсах, сливающихся по цвету с ворсом, и почему-то ещё с пятнышком крема в уголке губ, следом праздничного торта.
«Опасно ходить по улицам ночью», пишет Джон. «Мы с черепом подождём завтрашнего вечера»
«Со мной ничего не случится», упрямится Шерлок. «Я хочу тебя видеть»
«Сейчас? Зачем? Я никуда не денусь до завтра»
Шерлок вновь замолкает довольно надолго. Джон уже решает было, что Шерлок внял голосу разума, но следующее сообщение немедленно его в этом разубеждает.
«Я у твоего подъезда. Открой»
Это звучит не как просьба, но как приказ – и Джон подхватывается с дивана, едва не сбивая череп на пол.
На улице проливной летний дождь, и Шерлок вымок до нитки – Джон закрывает за ним дверь квартиры и, пока тот мотает головой, стряхивая с волос капли воды, ищет полотенце, достаточно большое, чтобы закутать Шерлока всего.
Рубашка Шерлока льнёт к его телу, облепляет мальчишески впалый живот и заострившиеся от холода соски. Джон расстёгивает рубашку Шерлока и стягивает её у него с плеч – Шерлок послушно приподнимает руки, чтобы Джону было удобнее, и принимает как должное руки Джона на своих плечах, поверх махрового полотенца.
Надо включить свет, думает Джон. На свету всё будет… проще.
- Ты бы хоть зонтик взял, - говорит Джон, чувствуя себя совершенно беспомощным. – Простудишься ведь.
- Ты меня вылечишь, - ухмыляется Шерлок; темная прядь волос прилипла к его лбу, пересекла бровь – Джон, забывшись, тянется убрать её, но отдергивает руку резко, словно обжегшись.
Шерлок смотрит на Джона очень внимательно.
- Я заварю тебе чаю, - говорит Джон и ретируется на кухню.
Джона бьёт мелкая дрожь; он затворяет кухонную дверь, надеясь, что Шерлок не пойдёт следом, и упирается лбом в кафельную стену.
Самое время, думает Джон, вспомнить, что он ребенок.
Ему пятнадцать лет.
С днём рождения, Шерлок. Получи свой подарочный набор – краденый череп по имени Джо, насморк и сумасшедшего Джона Уотсона, у которого стоит на твои костлявые влажные плечи.
Чайник посвистывает – или, будет вернее сказать, похрипывает, как в агонии, старый чайник, работающий натужно и через силу; Джон дышит в такт этим прерывистым хрипам, закрыв глаза, прижавшись спиной к стене.
Он напоит Шерлока горячим чаем и отправит домой в обнимку с черепом. Проводит по темным улицам сам или вызовет такси.
Шерлоку нельзя здесь оставаться.
- Я не думал, что ты и вправду украдешь для меня череп, - голос Шерлока звучит ниже, чем обычно – то ли это начинающаяся простуда, то ли ещё что-то. – Это так…
- Глупо? – подсказывает Джон, открывая глаза.
Шерлок стоит перед ним с Джо в руках и нервно облизывает и без того припухшие, яркие губы. Полотенце держится на его плечах буквально на честном слове, и Джон видит, как вздымается при вдохе грудь Шерлока.
Шерлок беззащитен, и Джону хочется дотронуться до него – успокаивающе, покровительственно. Позволит ли ему Шерлок – независимый, ранимый, до смешного гордый Шерлок – так обращаться с собой?
Джон чувствует себя водой, которая льётся в бездонную пропасть, безуспешно пытаясь её заполнить.
- Странно, - поправляет Шерлок и гладит Джо большим пальцем по теменной кости.
Как будто бы дело в этом – в том, чего хочет Шерлок.
Джон представляет себе цифру «15», выведенную шоколадным кремом на огромном торте, и пятнадцать свечек, которые Шерлок должен был задуть за один раз – округлив губы, сосредоточенно нахмурившись, чуть склонившись над столом.
Шерлок, скорее всего, понятия не имеет о том, почему Джон сбежал на кухню и заперся там, словно истеричная студентка колледжа. О том, почему Джон так старательно отводит взгляд. И тем лучше, гораздо лучше.
- Спасибо, - говорит Шерлок. – Это самый лучший подарок.
- Главное, никому не говори, где ты его взял, - улыбается Джон. – И вообще, лучше спрячь, пока суматоха в Бартсе не поутихнет.
Я же хочу тебя защитить, думает Джон. Почему я одновременно хочу трахнуть тебя здесь же, на собственном кухонном столе, и оставить на твоём плече багровый набухший след поцелуя-укуса?
Я ведь всегда хотел защитить тебя.
Я ведь всегда хотел присвоить тебя.
С первой долбаной встречи, когда ты рассказал мне, на каком боку я предпочитаю спать, сколько дней у меня не было девушки, и перед какой станцией метро я вляпался вчера в лужу.
Джон готов продать душу за то, чтобы Шерлок остался на ночь – разумеется, на диване, конечно же, в гостиной; Джон готов вывернуться наизнанку, лишь бы Шерлок ушёл вернулся сегодня домой – как можно скорее и так и не узнав ничего, что ему не следует знать.
Шерлок бережно кладёт Джо, молчаливого свидетеля этого невинного разговора, на кухонный стол и гладит Джона по щеке.
У Шерлока холодные пальцы.
Джон ловит его ладонь своей, удерживает, не отпускает, вжимается щекой.
Шерлок поднимает другую руку и медленно проводит большим пальцем по губам Джона – точно так же, как минуту назад по темени Джо.
Джон касается пальца Шерлока кончиком языка – у кожи Шерлока солоноватый, свежий привкус, почти горький, как у морской волны.
Цунами.
Шерлок стоит неподвижно, не отнимая рук.
Джон решается взглянуть Шерлоку в глаза.
Шерлок улыбается и делает шаг вперед.
Прислонившись виском к чайнику, Джо невозмутимо наблюдает за ними, и в его глазницах – непроглядная темнота.
С днём рождения, Шерлок Холмс.
@темы: Texts, Sherlock+John=DUSK, Sherlock Holmes
-
-
24.05.2011 в 21:09В этом ценность Джима, созданного Гэтиссом и Моффатом, - он гораздо больше, чем текстовая функция, призванная оттенять Холмса, больше, чем просто преступник (пусть даже гениальный).
Они здесь оттеняют друг друга
-
-
24.05.2011 в 21:56И, возможно, создатели, раз решив фокусироваться на отношениях главных героев, не стали лишать себя удовольствия рассмотреть и Холмса с Мориарти с точки зрения их взаимоотношений
Это ли не восхитительно
-
-
25.05.2011 в 15:56ИМХО, эта экранизация - первая, где взаимоотношения решительно вытесняют на второй план детективный сюжет.
Хе, я хотела было спросить, а как же наша экранизация, но если брать именно "вытеснение" сюжета, то да, наверное, первая (из серьёзных экранизаций: там разные вроде фильмы были
-
-
25.05.2011 в 20:10а как же наша экранизация
Я не очень её люблю ) В особенности не люблю советскую "Собаку Баскервилей": громогласный самовлюбленный Никита Михалков, ИМХО, совершенно неуместный в роли и в кадре, вызывает у меня отвращение и портит даже впечатление от премилого Соломина. Поэтому не возьмусь судить о её достоинствах и недостатках в целом.
"К чёрту эти преступления, «just kiss him already»!"
-
-
25.05.2011 в 22:26Я не очень её люблю ) В особенности не люблю советскую "Собаку Баскервилей": громогласный самовлюбленный Никита Михалков, ИМХО, совершенно неуместный в роли и в кадре, вызывает у меня отвращение и портит даже впечатление от премилого Соломина. Поэтому не возьмусь судить о её достоинствах и недостатках в целом.
Гы, а я, наоборот, очень люблю
Э-э-э
Подобного подарка фанатам, я полагаю, всё же не сделают ))))
И не надо, а то возведут пейринг (официально) в канон, и придётся по окопам прятаться; с намёками, полунамёками гораздо веселее веселее
-
-
25.05.2011 в 22:49Отношения между Холмсом и Ватсоном действительно очень теплые
И насчет сюжета у меня нет к этой экранизации никаких претензий
Соломина ты вроде одобряешь, а Ливанов тебе как?
Да, Соломин мне очень нравится
Быть может, потому что эта экранизация изрядно выхолощена; мне припоминается момент, когда звучит вопрос (в одной из последних серий): "Холмс, что же остаётся вам?", у Конан-Дойля Холмс отвечает: "Мой кокаин" (привожу не дословно, по памяти). В сериале он многозначительно молчит и берет в зубы трубку.
Разумеется, я учитываю эпоху и условия съемки сериала. Тем не менее, даже при том, что я не являюсь ярым канонистом, этот кастрированный момент и "облагороженный" Холмс меня несколько покоробил, при всех его замечательно переданных апломбе и ироничности. Конечно же, это глубочайшее ИМХО
с намёками, полунамёками гораздо веселее веселее
Oh God yes ))) "more homoerotic tension" - но разрешаться это напряжение не должно
-
-
27.05.2011 в 18:54Да, Соломин мне очень нравится
Ливанов не произвел на меня большого впечатления, но и неприятия не вызвал. Его присутствие или отсутствие в кадре ничего для меня не меняло.
А я не устояла: он хоть и мягче, чем канонный Холмс (в связи с этим вопрос: где они достали Бенедикта?
Быть может, потому что эта экранизация изрядно выхолощена; мне припоминается момент, когда звучит вопрос (в одной из последних серий): "Холмс, что же остаётся вам?", у Конан-Дойля Холмс отвечает: "Мой кокаин" (привожу не дословно, по памяти). В сериале он многозначительно молчит и берет в зубы трубку.
Разумеется, я учитываю эпоху и условия съемки сериала. Тем не менее, даже при том, что я не являюсь ярым канонистом, этот кастрированный момент и "облагороженный" Холмс меня несколько покоробил, при всех его замечательно переданных апломбе и ироничности. Конечно же, это глубочайшее ИМХО
Ох, уж эта наркота
Oh God yes ))) "more homoerotic tension" - но разрешаться это напряжение не должно
-
-
28.05.2011 в 19:20то есть не возникает вопроса, чем думал Холмс, когда брал его к себе, как бывает с некоторыми экранизациями
Какие именно экранизации вызывают у тебя подобную реакцию?
А я не устоялаэто так положено, чтобы у актёра, играющего Холмса был невероятный голос?
Наверное, это одно из непременных условий, учитываемых при кастинге
Тут судить сложно, но, вполне вероятно, что курение трубки для поколения нашей экранизации уже было делом довольно предосудительным
Полагаю, да, причина именно в этом. Но это не отменяет того, что мне не нравится подобная выхолощенная трактовка - сама по себе, как концепция )
Советская экранизация более прочих походит на добрую сказку. Возможно, причина моего неприятия в том, что я не люблю сказки.
И мы тоже будем гадать: а они не..?
И по этому поводу будут кипеть нешуточные споры
-
-
29.05.2011 в 21:53Какие именно экранизации вызывают у тебя подобную реакцию?
Ну, например, фильмы с Рэтбоуном — единственное оправдание я могу найти в том, что Холмс (возможно) любил детей, вот и завёл себе такого большого ребёнка
Наверное, это одно из непременных условий, учитываемых при кастинге
Может быть
Советская экранизация более прочих походит на добрую сказку.
Кстати, да
Возможно, причина моего неприятия в том, что я не люблю сказки.
Совсем-совсем?)) И даже такой трэш, как "Золушка" с отрубанием пяток или такой мегаангст, как "Три поросёнка" (
Кстати, о
птичкахсказках, знаешь теорию В.Я. Проппа, после которой любая сказка уже would never be the same?P.S. Кстати, о кокаине
-
-
29.05.2011 в 22:06Ну, например, фильмы с Рэтбоуном
Как раз эту экранизацию я пока не видела
Совсем-совсем?)) И даже такой трэш, как "Золушка" с отрубанием пяток или такой мегаангст, как "Три поросёнка" (
Совсем. Ты права, я не люблю искусственность. Отчасти в этой нелюбви играет свою роль именно то, что я отлично знакома с теорией В.Я. Проппа, а также с теорией А.Н. Веселовского, и предпочитаю элементарной мотивной разложимости неоднозначность, двусмысленность и многоуровневость современного романа.
Первая глава "THE SCIENCE OF DEDUCTION": Шерлок Холмс достаёт свой шприц...
Это ли не прекрасно
-
-
29.05.2011 в 22:39Как раз эту экранизацию я пока не видела
Очень хорошая вещь
предпочитаю элементарной мотивной разложимости неоднозначность, двусмысленность и многоуровневость современного романа.
Наверное, поэтому "Дракула" и не пошёл
а также с теорией А.Н. Веселовского
Это ли не прекрасно
Это гениально
-
-
29.05.2011 в 23:12Очень хорошая вещь
Я запомню твою рекомендацию
хотя все они так или иначе сводятся к пути героя к обретению чего-нибудь
Это вовсе не обязательное условие в современной литературе
А это было о чём?
Та часть его трудов, которую я имею в виду, была примерно о том же, о чем теория Проппа
Да и сам Холмс считал кокаин чуть ли не неотъемлемой частью своего мыслительного процесса
Да, это была важная часть
-
-
31.05.2011 в 04:27Я запомню твою рекомендацию
Ага, а сейчас ко мне ещё Моффат с Гэтиссом присоединятся
Это вовсе не обязательное условие в современной литературе Это может быть как обретение, так и потеря или же необретение, то есть отсутствие качественного перехода на любой иной уровень отношений с миром.
Нет, я понимаю, что и свинье можно пришить голову осла, но в своё оправдание скажу только, что это, скорее всего, последствия самоанализа
Та часть его трудов, которую я имею в виду, была примерно о том же, о чем теория Проппа Наиболее ясно она отражена в его "Поэтике сюжетов", где разлагаются на составляющие сюжеты в их историческом развитии.
ОК, посмотрим
Да, это была важная часть С этой точки зрения ещё более увлекательно наблюдать за сценой drugs bust в "Шерлоке".
В смысле, бедный Шерлок, у которого сначала всё отобрали, а потом требуют результата?
-
-
31.05.2011 в 21:34Ага, а сейчас ко мне ещё Моффат с Гэтиссом присоединятся
Да, они бы присоединились
Переиначивание оригинальных сюжетов меня ничуть не смущает ))) Напротив, всякая добуквенная экранизация чего бы то ни было скучна своей щепетильностью.
путь не пройденный есть всё же путь, нечто необретённое есть всё же нечто, и судить об этом надо по собственным меркам этих не-вещей. Пусть герой ничего не находит, никуда не движется, но мы-то видим, что он мог бы найти, но не нашёл, какой путь он мог бы пройти, но не прошёл...
С точки зрения читателя - безусловно, история о необретении, о вещах несбывшихся, но возможных, тоже есть история, наполненная значением не менее - а порой и более - чем история, где приобретение и выход на новый уровень бесспорны и явны. Такая история - лента Мёбиуса, где после долгого пути вместе с персонажами, читатель, перелистывая последнюю страницу, склеивает концы и приходит в исходную точку с совсем другой стороны.
And no, I'm not drunk
As for me, you give an impression of a perfectly sober person
В смысле, бедный Шерлок, у которого сначала всё отобрали, а потом требуют результата?
Да, примерно так
-
-
31.05.2011 в 22:27Напротив, всякая добуквенная экранизация чего бы то ни было скучна своей щепетильностью.
С точки зрения читателя - безусловно, история о необретении, о вещах несбывшихся, но возможных, тоже есть история, наполненная значением не менее - а порой и более - чем история, где приобретение и выход на новый уровень бесспорны и явны. Такая история - лента Мёбиуса, где после долгого пути вместе с персонажами, читатель, перелистывая последнюю страницу, склеивает концы и приходит в исходную точку с совсем другой стороны.
As for me, you give an impression of a perfectly sober person
Hope so, I had doubts
Шерлок, имеющий в качестве стимуляторов исключительно никотиновые пластыри, да ещё и преследуемый полицией - которой он помогает - за то, чего он не хранит дома: so ridiculous, so touching.
Хе, и бедная полиция, которой сначала обещали помочь, а потом сбежали, да ещё и улики прихватили
-
-
31.05.2011 в 22:58Где-то в этом для меня и кроется проблема экранизации с Брэттом — уж больно они старались
Иногда вещи с этой точки даже видятся лучше
Они и должны видеться лучше с этой точки зрения, ИМХО. Если персонаж в итоге понимает в происходящем больше читателя, значит, в девяноста процентах случаев, с текстом что-то не то.
Hope so, I had doubts
To have doubts - it's fine, by the way
Хе, и бедная полиция, которой сначала обещали помочь, а потом сбежали, да ещё и улики прихватили
Если жалеть, то всех
-
-
01.06.2011 в 22:33У этой экранизации есть свой ритм и свой стиль. И, безусловно, отлично подобраны актеры на главные роли. Но для меня она слишком... добротна.
А Брэтт словно старается не быть той машиной, которой был Холмс (хотя не "словно", ему и правда это доставляло головную боль), отчего выглядит слегка натужно
(и это уже не объясняется новой регенерацией
).; хотя не любить его сложно, он замечательный ХолмсОни и должны видеться лучше с этой точки зрения, ИМХО. Если персонаж в итоге понимает в происходящем больше читателя, значит, в девяноста процентах случаев, с текстом что-то не то.
Да-а, как-то даже радостно, что существуют определённые правила, по которым тексты могут функционировать)))
To have doubts - it's fine, by the way
Well, the only thing I was drinking was tea, but I thought that my words were a bit suspicious anyway
Если жалеть, то всех
Бедный Джон, который так не хотел верить самой вероятности того, что Шерлок может быть хоть как-то связан с наркотиками. Don't make people into heroes, John, they will disappoint you.
Хе, а Джон сказки любит и даже хочет в них верить
-
-
01.06.2011 в 23:21А Брэтт словно старается не быть той машиной, которой был Холмс (хотя не "словно", ему и правда это доставляло головную боль)
Да, возможно, дело в этом. По словам самого Бретта, он никогда не мог как следует вжиться в роль Холмса - его персонаж всегда был на шаг впереди. Фанаты с ним не согласны, но тем не менее )
(Про Бена даже говорить не хочу: я не знаю, где они его достали
В Стране чудес
Well, the only thing I was drinking was tea, but I thought that my words were a bit suspicious anyway
I personally wouldn't bring out any suspicions, after all our talks full of much more weird statements and queer logical assumptions
Салли, Андерсона, китайцев, которым Шерлок из стремления к правде испортил жёлтой краской зеркало в гримёрке...
Китайцев действительно жалко
а Джон сказки любит и даже хочет в них верить
Сравнительный анализ персонажей по отношению к сказкам?
Полагаю, он имеет к сказкам иное отношение, нежели остальные - если им сказки читали, то Майкрофт - именно тот, кто их рассказывает. Скромный Оле-Лукойе, занимающий незначительную позицию в британском правительстве.
Упрочить эту трактовку можно фактом извне собственно сериального пространства - кто, как не Гэтисс, рассказывает нам те истории, которым мы посвящаем вечера уже несколько месяцев
-
-
02.06.2011 в 00:25Да, возможно, дело в этом. По словам самого Бретта, он никогда не мог как следует вжиться в роль Холмса - его персонаж всегда был на шаг впереди. Фанаты с ним не согласны, но тем не менее )
Он получался душевнее и эмоциональнее, чем в рассказах, а ему, видимо, хотелось достоверности
В Стране чудес
Это самое вероятное объяснение, коллега
I personally wouldn't bring out any suspicions, after all our talks full of much more weird statements and queer logical assumptions
*remembers the two months long mortson discussion* Ye-e-e-e-eah
Китайцев действительно жалко В особенности после той потрясающей наивности, которую они проявили, перепутав Джона с Шерлоком.
Ага, а потом их ещё и поубивали — не очень удачный визит в Лондон
Сравнительный анализ персонажей по отношению к сказкам?
В таком случае, неохваченным остался Майкрофт. Полагаю, он имеет к сказкам иное отношение, нежели остальные - если им сказки читали, то Майкрофт - именно тот, кто их рассказывает. Скромный Оле-Лукойе, занимающий незначительную позицию в британском правительстве.
Майкрофт, наверное, знает, что сказки — ложь, немного печалится по этому поводу, но в остальных продолжает поддерживать веру — на всякий случай
кто, как не Гэтисс, рассказывает нам те истории, которым мы посвящаем вечера уже несколько месяцев
(Моффат?
-
-
02.06.2011 в 08:33а вот и не правда
простите, что так вот влезаю, но не удержалась))
-
-
02.06.2011 в 13:12а вот и не правда я за дискуссией следила, как за обновлениями макси-фика))
-
-
02.06.2011 в 13:20-
-
02.06.2011 в 13:37я свою траву тихо косячками в уголке курила, никого не трогала, а вы праздник настоящий устроили из этого всего
А мы так подошли тихо, посмотрели, что за трава, решили, что "Чё-то мало косячками-то!" и притащили откуда-то мешок
-
-
02.06.2011 в 19:06Но ничего плохого в эмоциональном (не сильно эмоциональном, правда) Холмсе нет, потому что даже доктор иногда сомневался в его "машинности"
Эмоциональность того, кто мыслит быстро и безупречно, подобно машине, - это то, пожалуй, что привлекает меня в образе Шерлока Холмса как такового
Это самое вероятное объяснение, коллега
*remembers the two months long mortson discussion* Ye-e-e-e-eah
That discussion was really fascinating and compelling like a long piece of fiction written together, full of twists of plot, deep psychological colouring and awful lots of fun
You see, people don't think they should be considered poor ))) That's for the better, I reckon
Хорошее упражнение, иногда помогает разобраться сразу в нескольких персонажах
Майкрофт, наверное, знает, что сказки — ложь, немного печалится по этому поводу, но в остальных продолжает поддерживать веру — на всякий случай
Особенно в Шерлоке
Вообще, это вопрос вопросов: сколько Марка в Майкрофте, и сколько Майкрофта в Марке
Это звучит почти неприлично
А откуда мы мешок притащили, интересно?
Прости, я не могла удержатьсяИз лесу, вестимо
Lucifer is my pet
а вот и не правда
Мы будем иметь это в виду, продолжая наши бесконечные дискуссии ))))
-
-
02.06.2011 в 22:32Эмоциональность того, кто мыслит быстро и безупречно, подобно машине, - это то, пожалуй, что привлекает меня в образе Шерлока Холмса как такового Его способы воспринимать и обрабатывать информацию иные, нежели у прочих, и его эмоциональные реакции, которыми неизбежно окрашены контакты человека с миром, должны быть также иными. Какими именно - нам частично показано, частично мы додумываем сами.
ИМХО, зачастую у людей, чей ум острый как лезвие бритвы, сердце оказывается необыкновенно мягким. Если оно "выживает", то человек оказывается в глубине души очень чувствительным, как в случае с Шерлоком; а если оно каким-то образом подавляется, то мы наблюдаем голые принципы и цели, ничем не сдерживаемые, как в случае с Джимом
That discussion was really fascinating and compelling like a long piece of fiction written together, full of twists of plot, deep psychological colouring and awful lots of fun
You see, people don't think they should be considered poor ))) That's for the better, I reckon
Well, it doesn't do us any harm, so maybe it won't harm those who don't want it either
Особенно в Шерлоке
Это звучит почти неприлично
Ну-у-у, каждый видит то, что хочет
Из лесу, вестимо
-
-
02.06.2011 в 23:04Но это не имеет никакого отношения к эмоциям, которые лежат либо глубоко, либо на поверхности, хотя подобное состояние сердца на них, конечно, влияет))
Человеческий способ воспринимать мир глубоко субъективен и пропитан эмоциями, которые мы не осознаём
And it kind of proved to me that you never know what awaits you round the perfectly ordinary-looking corner
And this is what is truly amazing about life, isn't it
Well, it doesn't do us any harm
Certainly not ))) Actually, it helps to rearrange things inside my head
И в случае с Шерлоком это бескорыстно... наверное
Скорее всего, бескорыстно. В порядке исключения из правила
Ну-у-у, каждый видит то, что хочет
В таком случае, я представлю себе пейринг Марк/Майкрофт. Я действительно хочу это увидеть ))))
А-а, точно
Ветки под ногами?
-
-
03.06.2011 в 15:11Холмс любой версии обладает уникальными условиями, более чем достаточными для того, чтобы его эмоции, в основе своей те же, что и у остальных - проявлялись иначе. Острее и ярче. И нестандартно )
И такое ощущение, что в каждой интерпретации эти условия совершенно особые, оттого разные и Холмсы
And this is what is truly amazing about life, isn't it
Yeah, I guess so
Certainly not ))) Actually, it helps to rearrange things inside my head
Well, a good discussion can absolutely help you understand how you look at things
В таком случае, я представлю себе пейринг Марк/Майкрофт. Я действительно хочу это увидеть ))))
Боже, это было бы феерично
Ветки под ногами?
Или мозги
-
-
03.06.2011 в 20:45И такое ощущение, что в каждой интерпретации эти условия совершенно особые, оттого разные и Холмсы
Вполне возможно
Well, a good discussion can absolutely help you understand how you look at things
A good discussion is Christmas
Боже, это было бы феерично
Мнение Марка нас в данном случае не очень интересует ))))
Или мозги
Чьи? )))
-
-
03.06.2011 в 22:01Вполне возможно Условия из прошлого, то, что называется в английском preconditions, - их каждый выводит сам для себя, поскольку Конан-Дойль их не осветил.
Или не выводит, и тогда выходит разное...
Although it's a bit scary sometimes - to suddenly get everything in your head sorted out.
"Hey! Who cleaned this all up?! There'd been wonderful mess! I loved it..."
Мнение Марка нас в данном случае не очень интересует ))))
Наверное, после слов "Стоп! Снято. Всем спасибо" его мнение действительно уже никого не волнует
Чьи? )))
Не знаю. Может, тех у кого мы мешок стащили?
-
-
03.06.2011 в 22:23Или не выводит, и тогда выходит разное...
Или не выводит
"Hey! Who cleaned this all up?! There'd been wonderful mess! I loved it..."
Alas! it's too late to reproach anyone
Наверное, после слов "Стоп! Снято. Всем спасибо" его мнение действительно уже никого не волнует
После этих слов то, что он создал, начинает жить собственной жизнью
Может, тех у кого мы мешок стащили?
Мы стащили его в лесу. Стало быть, мозги принадлежат неким существам, проживающим в лесу / оказавшимся в лесу в то время, когда нам срочно понадобился мешок вместе с его сомнительным с точки зрения закона содержимым