Per anus ad astra
Неожиданно, хотсон 
Далеко не лучший мой текст, но он помог мне закрыть мой хотсон-гештальт.
Шерлок/Джон.
Ау, где Шерлоку 15 лет, а Джону за 25. Джон испытывает влечение к Шерлоку, но не может игнорировать возраст Шерлока.
Предупреждение: АУ насчет даты рождения Шерлока (не шестое января).
2413 слов- У меня завтра день рождения, - говорит Шерлок. – Подари мне череп.
- Что подарить? – Джон отвлекается от недозаполненной истории болезни. – Череп? Зачем?
- Я буду с ним дружить, - Шерлок, сидя на столе, болтает ногами; на джинсах у него дырка, сквозь дырку просвечивает светлое колено с уродливо-багровой царапиной.
Джон захлопывает историю болезни и смотрит на Шерлока пристально.
- Люди не дружат с черепами, - говорит он. – Люди дружат с другими людьми.
Джону часто приходится объяснять Шерлоку прописные истины, которые откуда-то известны всем остальным чуть ли не с рождения. Пока Шерлок слушает эти объяснения, Джон чувствует себя лицемером и круглым идиотом. Но Шерлоку стоит хотя бы знать, как это бывает у большинства, всё это, вся жизнь.
Шерлок слишком не такой, как прочие, чтобы эти объяснения не были нужны.
- Это скучно, - Шерлок подтягивает колено к подбородку, опираясь ступнёй о край стола, сутулится, укладывая подбородок на колено. Его губы – по-детски пухлые и темно-красные, почти как царапина, что находится теперь в паре сантиметров от них. – Люди скучные.
- Почему, - спрашивает Джон, - тебе интересно про хлораты и гидраты, но не интересно про людей? Ты ведь не молекула, Шерлок. Ты ведь тоже человек.
За окном темнеет, скоро Шерлок пойдёт домой – он всегда уходит вовремя, чтобы за ним не пришёл страстно, до дрожи ненавистный старший брат. За окном июнь, и Шерлок пропах сухой и жгучей летней пылью весь, от кудрей до когда-то белых кроссовок.
- Я не хочу быть человеком, - Шерлок складывает первый попавшийся под руку листок бумаги, пустой лекарственный рецепт; движения его пальцев ловкие, механические, из изгибов бумаги проступает разинувший пасть крокодил. – Да даже если бы я и хотел, толку с того.
Джон не умеет возражать Шерлоку. Как может Джон возражать, зная Шерлока, зная, сколько школ тот сменил, сколько по неосторожности разрушенных семей и загубленных карьер оставил позади, сколько знаний впитал беспорядочно, бессистемно, жадно, отвергая из всех лишь одно – знание о человеческой природе.
Иногда Джон чувствует себя слегка польщённым – Шерлок приходит к нему почти каждый день, чтобы просто поговорить. Должно быть, это означает, что он интересен Шерлоку.
Но это может означать и то, что Шерлоку давно хотелось череп в качестве домашнего любимца – этакую экономичную замену скотчтерьера или колли – и он решил сблизиться с врачом, чтобы выпросить такой подарок.
Джону неприятно думать, что Шерлок может оказаться… расчетливым.
Но Джон слишком мало понимает в том, каков Шерлок, в том, о чём Шерлок думает, когда его зрачки расширяются, и взгляд становится несфокусированным, в том, каким путем – ломаным, запутанным, извилистым – проходят электрические импульсы по нейронам его мозга.
Шерлоку пятнадцать, Джону двадцать пять.
Джон чувствует себя на десять лет моложе Шерлока, и не сказать, чтобы это было очень приятное чувство.
Шерлок спрыгивает со стола, подходит к Джону, касается его руки.
- Так ты подаришь мне череп?
Джон разглядывает руку Шерлока на своей ладони. Ногти острижены неровно, на указательном пальце – застарелый химический ожог; тонкие загорелые пальцы скрипача и очень любопытного мальчишки.
- По-твоему, я храню у себя дома в шкафу парочку скелетов? – спрашивает Джон в шутку. – Где мне взять для тебя череп? Я врач, а не маньяк-убийца и не некрофил.
- Некрофилия – не профессия, - педантично замечает Шерлок.
Джону кажется, что Шерлоку рановато знать о том, что такое некрофилия. С другой стороны, прочие пятнадцатилетние подростки думают о ней, как о чём-то грязном и запретном; для Шерлока она всего лишь факт. Как то, что у пчелы две пары крыльев, как то, что стрихнин был выделен в тысяча восемьсот восемнадцатом году, как то, что время в Кении на три часа опережает Гринвичское.
Джон чувствует тепло руки Шерлока, твердый шрам от зажившего пореза на мизинце, пульсацию крови Шерлока.
Шерлок обладает потрясающим умением сосредотачивать внимание на себе и поглощать его без остатка, впитывать чужое восхищение и негодование, словно он – кинговское чудовище, лишь притворяющееся человеком.
Возможно, Джон слишком драматизирует. В последнее время у него появилась такая привычка.
- Ты врач, - говорит Шерлок. – Ты знаешь, где его можно взять.
- Что ты сделаешь, если я тебе его не подарю? – Джон убирает руку, открывает позабытую историю болезни.
- Пойду на кладбище и откопаю сам, - фыркает Шерлок.
- Ты шутишь, - говорит Джон полувопросительно, полуутвердительно.
- Ничуть, - Шерлок берет у Джона из рук историю болезни, кладёт на полку – туда, куда Джон не дотянется сидя.
- Ты с самого начала мог так сделать, - Джон встаёт – так он может смотреть Шерлоку в глаза, а не рассматривать его снизу вверх. Шерлок высокий, длинноногий, порывистый; он напоминает Джону Черного Красавчика в беззаботные жеребячьи годы последнего. – Зачем ты попросил меня?
- Я хочу, чтобы ты мне его подарил, - глаза у Шерлока светлые, ясные – чистые глаза человека, не делающего и не замышляющего ничего дурного.
Джон трёт рукой лоб, стараясь сдержать внезапный нервный смех.
- Хорошо, - говорит он, чтобы закончить этот абсурдный разговор – куда более абсурдный, чем все их с Шерлоком разговоры за последние полгода, а это многого стоит. – Я подарю тебе череп. Ладно.
- Где ты его возьмешь? – Шерлок загорается, как спичка, расплывается в улыбке, сияет. – Где, скажи?
- Выкопаю на кладбище, - говорит Джон, примериваясь ущипнуть себя – не сон ли этот душный вечер в полутемном кабинете. – Найду достаточно старый. Или обокраду анатомический музей под покровом ночи.
- Лучше музей, - отвечает Шерлок серьезно. – Более гигиенично.
- Хорошо, - говорит Джон, - хорошо.
Джона душит смех.
* * *
Обокрасть анатомический музей Бартса оказывается достаточно просто: первокурсница Молли, подрабатывающая там ночным дежурным, крепко спит над любовным романом, связка ключей висит на крючке рядом с ней. Джон снимает их с крючка и проскальзывает в прохладную темноту музея практически бесшумно – разве что негромко кликнув-звякнув пару раз.
Самый маленький ключ подходит ко всем витринам – унифицированный хлипкий замок, наверняка поставленный после справедливого рассуждения: кому нужно вскрывать эти витрины, кому дались эти человеческие потроха в формалиновом маринаде и хрупкие от времени кости? Джон руками в резиновых перчатках достаёт череп из витрины – он пахнет так же, как Шерлок, сухостью и пылью, и Джон давит поползновение чихнуть.
Завернутый в рубашку череп аккуратно влезает в пакет из «Маркс и Спенсер», и Джон так же тихо уходит. Молли сопит, сжимая в руках свой роман, и Джону становится жаль её, когда он представляет себе, что будет с ней утром – как минимум, её ждёт серьезная выволочка.
Но он пообещал Шерлоку подарить череп – в приступе безумия и усталости, поддавшись странному нежеланию сопротивляться тому, чего хочет Шерлок, как бы абсурдно это ни было.
Джон всегда держит слово.
* * *
На следующий день Джон отпускает последнего пациента и, выждав минуту, привычно распахивает дверь кабинета: обычно Шерлок приходит за полчаса-час и ждёт, с ногами забравшись на потертый диван с обивкой из кожзаменителя.
Но сегодня Шерлока нет.
Джон косится на пакет, в котором лежит череп – пропажи, кстати, ещё никто не хватился, но Джон знает, это ненадолго, день-два, и Бартс будет гудеть новостью – и набирает СМС.
«Что-то случилось? Где ты?»
«Пришлось отмечать день рождения в семейном кругу», отвечает Шерлок. «Буду завтра».
Джон уносит череп домой, чувствуя себя грабителем-неудачником из малобюджетной комедии.
Дома он ставит череп на широкий подлокотник дивана и включает телевизор. Впрочем, новости не занимают его так, как молчаливый сосед цвета слоновой кости, жертва и плод его преступной деятельности.
- Ты ведь кем-то был, - говорит Джон, пока миловидная диктор на экране рассказывает о серии ограблений в Бирмингеме. – У тебя были мозги и лицо. Ты что-то думал. А потом умер и оказался в анатомическом театре, и станешь игрушкой для Шерлока Холмса.
Череп внимательно смотрит на Джона пустыми глазницами. Кажется, он будто даже рад перемене обстановки и открывающимся интригующим перспективам.
- Ты ведь не знаешь, кто такой Шерлок, - вспоминает Джон. – Это ребенок. Ему пятнадцать… сегодня исполнилось.
Джон молчит. Череп выжидательно смотрит.
- Я по большей части отношусь к нему не как к ребенку, - признаётся Джон. - Он видит и понимает слишком много. Я думаю, он гений. Вундеркинд. Только непонятно, в какой области: ему удаётся всё, но он ничем не хочет заниматься всю жизнь. Впрочем, эта самая жизнь у него всё ещё впереди, не может быть, чтобы он не нашёл себе занятие по вкусу.
Джон делает глоток остывшего чая.
- Понимаешь, - признаётся он черепу и ненадолго замолкает – было бы естественно в этот момент обратиться по имени, но у черепа нет имени. – Понимаешь, э-э… Джо, пускай ты будешь Джо… так вот, Джо, Шерлок необыкновенный. Вот погоди, он посмотрит на тебя своими светлыми глазами и сходу скажет, как тебя звали, любил ли ты носить галстуки, и сколько чая я выпил, пока с тобой разговаривал.
На улице темно, как в глазницах Джо.
- Я им восхищаюсь, - признаётся Джон доверительно. В конце концов, черепу можно сказать – если и ему нельзя, то кому тогда? – И хочу о нём заботиться, хотя о нём и без меня есть кому заботиться. У него есть отец, мать, старший брат – очень заносчивый и совершенно потрясающий тип, к слову сказать. Но Шерлок всё равно ведет себя так, словно он вообще один на свете и вокруг него вакуум, и на это больно смотреть. Господи, - Джон откидывается на спинку дивана, прикрыв глаза, - что я несу. Вроде даже не пьяный.
Джон нашаривает разрывающийся писком телефон и читает новое сообщение:
«Что ты сейчас делаешь? ШХ»
Джон печатает, помедлив:
«Разговариваю с черепом»
«О чём?»
«О тебе», честно отвечает Джон.
Шерлок молчит минут десять, а потом пишет:
«Ты скучаешь по мне?»
Джон вздрагивает.
«Почему ты спрашиваешь?»
«Я хочу знать»
Шерлок прямолинеен и стремителен, как скорый поезд. Джон вертит телефон в пальцах, прикидывая, что ответить.
«Да», пишет он.
И сразу же добавляет: «А ещё я хочу отдать тебе наконец этот чертов череп. Он не подходит к моей гостиной»
«Я могу прийти через час и забрать»
Джон вдыхает и выдыхает, медленно, глубоко; он представляет Шерлока, по-турецки сидящего на ковре, в темных джинсах, сливающихся по цвету с ворсом, и почему-то ещё с пятнышком крема в уголке губ, следом праздничного торта.
«Опасно ходить по улицам ночью», пишет Джон. «Мы с черепом подождём завтрашнего вечера»
«Со мной ничего не случится», упрямится Шерлок. «Я хочу тебя видеть»
«Сейчас? Зачем? Я никуда не денусь до завтра»
Шерлок вновь замолкает довольно надолго. Джон уже решает было, что Шерлок внял голосу разума, но следующее сообщение немедленно его в этом разубеждает.
«Я у твоего подъезда. Открой»
Это звучит не как просьба, но как приказ – и Джон подхватывается с дивана, едва не сбивая череп на пол.
На улице проливной летний дождь, и Шерлок вымок до нитки – Джон закрывает за ним дверь квартиры и, пока тот мотает головой, стряхивая с волос капли воды, ищет полотенце, достаточно большое, чтобы закутать Шерлока всего.
Рубашка Шерлока льнёт к его телу, облепляет мальчишески впалый живот и заострившиеся от холода соски. Джон расстёгивает рубашку Шерлока и стягивает её у него с плеч – Шерлок послушно приподнимает руки, чтобы Джону было удобнее, и принимает как должное руки Джона на своих плечах, поверх махрового полотенца.
Надо включить свет, думает Джон. На свету всё будет… проще.
- Ты бы хоть зонтик взял, - говорит Джон, чувствуя себя совершенно беспомощным. – Простудишься ведь.
- Ты меня вылечишь, - ухмыляется Шерлок; темная прядь волос прилипла к его лбу, пересекла бровь – Джон, забывшись, тянется убрать её, но отдергивает руку резко, словно обжегшись.
Шерлок смотрит на Джона очень внимательно.
- Я заварю тебе чаю, - говорит Джон и ретируется на кухню.
Джона бьёт мелкая дрожь; он затворяет кухонную дверь, надеясь, что Шерлок не пойдёт следом, и упирается лбом в кафельную стену.
Самое время, думает Джон, вспомнить, что он ребенок.
Ему пятнадцать лет.
С днём рождения, Шерлок. Получи свой подарочный набор – краденый череп по имени Джо, насморк и сумасшедшего Джона Уотсона, у которого стоит на твои костлявые влажные плечи.
Чайник посвистывает – или, будет вернее сказать, похрипывает, как в агонии, старый чайник, работающий натужно и через силу; Джон дышит в такт этим прерывистым хрипам, закрыв глаза, прижавшись спиной к стене.
Он напоит Шерлока горячим чаем и отправит домой в обнимку с черепом. Проводит по темным улицам сам или вызовет такси.
Шерлоку нельзя здесь оставаться.
- Я не думал, что ты и вправду украдешь для меня череп, - голос Шерлока звучит ниже, чем обычно – то ли это начинающаяся простуда, то ли ещё что-то. – Это так…
- Глупо? – подсказывает Джон, открывая глаза.
Шерлок стоит перед ним с Джо в руках и нервно облизывает и без того припухшие, яркие губы. Полотенце держится на его плечах буквально на честном слове, и Джон видит, как вздымается при вдохе грудь Шерлока.
Шерлок беззащитен, и Джону хочется дотронуться до него – успокаивающе, покровительственно. Позволит ли ему Шерлок – независимый, ранимый, до смешного гордый Шерлок – так обращаться с собой?
Джон чувствует себя водой, которая льётся в бездонную пропасть, безуспешно пытаясь её заполнить.
- Странно, - поправляет Шерлок и гладит Джо большим пальцем по теменной кости.
Как будто бы дело в этом – в том, чего хочет Шерлок.
Джон представляет себе цифру «15», выведенную шоколадным кремом на огромном торте, и пятнадцать свечек, которые Шерлок должен был задуть за один раз – округлив губы, сосредоточенно нахмурившись, чуть склонившись над столом.
Шерлок, скорее всего, понятия не имеет о том, почему Джон сбежал на кухню и заперся там, словно истеричная студентка колледжа. О том, почему Джон так старательно отводит взгляд. И тем лучше, гораздо лучше.
- Спасибо, - говорит Шерлок. – Это самый лучший подарок.
- Главное, никому не говори, где ты его взял, - улыбается Джон. – И вообще, лучше спрячь, пока суматоха в Бартсе не поутихнет.
Я же хочу тебя защитить, думает Джон. Почему я одновременно хочу трахнуть тебя здесь же, на собственном кухонном столе, и оставить на твоём плече багровый набухший след поцелуя-укуса?
Я ведь всегда хотел защитить тебя.
Я ведь всегда хотел присвоить тебя.
С первой долбаной встречи, когда ты рассказал мне, на каком боку я предпочитаю спать, сколько дней у меня не было девушки, и перед какой станцией метро я вляпался вчера в лужу.
Джон готов продать душу за то, чтобы Шерлок остался на ночь – разумеется, на диване, конечно же, в гостиной; Джон готов вывернуться наизнанку, лишь бы Шерлок ушёл вернулся сегодня домой – как можно скорее и так и не узнав ничего, что ему не следует знать.
Шерлок бережно кладёт Джо, молчаливого свидетеля этого невинного разговора, на кухонный стол и гладит Джона по щеке.
У Шерлока холодные пальцы.
Джон ловит его ладонь своей, удерживает, не отпускает, вжимается щекой.
Шерлок поднимает другую руку и медленно проводит большим пальцем по губам Джона – точно так же, как минуту назад по темени Джо.
Джон касается пальца Шерлока кончиком языка – у кожи Шерлока солоноватый, свежий привкус, почти горький, как у морской волны.
Цунами.
Шерлок стоит неподвижно, не отнимая рук.
Джон решается взглянуть Шерлоку в глаза.
Шерлок улыбается и делает шаг вперед.
Прислонившись виском к чайнику, Джо невозмутимо наблюдает за ними, и в его глазницах – непроглядная темнота.
С днём рождения, Шерлок Холмс.
Далеко не лучший мой текст, но он помог мне закрыть мой хотсон-гештальт.Шерлок/Джон.
Ау, где Шерлоку 15 лет, а Джону за 25. Джон испытывает влечение к Шерлоку, но не может игнорировать возраст Шерлока.
Предупреждение: АУ насчет даты рождения Шерлока (не шестое января).
2413 слов- У меня завтра день рождения, - говорит Шерлок. – Подари мне череп.
- Что подарить? – Джон отвлекается от недозаполненной истории болезни. – Череп? Зачем?
- Я буду с ним дружить, - Шерлок, сидя на столе, болтает ногами; на джинсах у него дырка, сквозь дырку просвечивает светлое колено с уродливо-багровой царапиной.
Джон захлопывает историю болезни и смотрит на Шерлока пристально.
- Люди не дружат с черепами, - говорит он. – Люди дружат с другими людьми.
Джону часто приходится объяснять Шерлоку прописные истины, которые откуда-то известны всем остальным чуть ли не с рождения. Пока Шерлок слушает эти объяснения, Джон чувствует себя лицемером и круглым идиотом. Но Шерлоку стоит хотя бы знать, как это бывает у большинства, всё это, вся жизнь.
Шерлок слишком не такой, как прочие, чтобы эти объяснения не были нужны.
- Это скучно, - Шерлок подтягивает колено к подбородку, опираясь ступнёй о край стола, сутулится, укладывая подбородок на колено. Его губы – по-детски пухлые и темно-красные, почти как царапина, что находится теперь в паре сантиметров от них. – Люди скучные.
- Почему, - спрашивает Джон, - тебе интересно про хлораты и гидраты, но не интересно про людей? Ты ведь не молекула, Шерлок. Ты ведь тоже человек.
За окном темнеет, скоро Шерлок пойдёт домой – он всегда уходит вовремя, чтобы за ним не пришёл страстно, до дрожи ненавистный старший брат. За окном июнь, и Шерлок пропах сухой и жгучей летней пылью весь, от кудрей до когда-то белых кроссовок.
- Я не хочу быть человеком, - Шерлок складывает первый попавшийся под руку листок бумаги, пустой лекарственный рецепт; движения его пальцев ловкие, механические, из изгибов бумаги проступает разинувший пасть крокодил. – Да даже если бы я и хотел, толку с того.
Джон не умеет возражать Шерлоку. Как может Джон возражать, зная Шерлока, зная, сколько школ тот сменил, сколько по неосторожности разрушенных семей и загубленных карьер оставил позади, сколько знаний впитал беспорядочно, бессистемно, жадно, отвергая из всех лишь одно – знание о человеческой природе.
Иногда Джон чувствует себя слегка польщённым – Шерлок приходит к нему почти каждый день, чтобы просто поговорить. Должно быть, это означает, что он интересен Шерлоку.
Но это может означать и то, что Шерлоку давно хотелось череп в качестве домашнего любимца – этакую экономичную замену скотчтерьера или колли – и он решил сблизиться с врачом, чтобы выпросить такой подарок.
Джону неприятно думать, что Шерлок может оказаться… расчетливым.
Но Джон слишком мало понимает в том, каков Шерлок, в том, о чём Шерлок думает, когда его зрачки расширяются, и взгляд становится несфокусированным, в том, каким путем – ломаным, запутанным, извилистым – проходят электрические импульсы по нейронам его мозга.
Шерлоку пятнадцать, Джону двадцать пять.
Джон чувствует себя на десять лет моложе Шерлока, и не сказать, чтобы это было очень приятное чувство.
Шерлок спрыгивает со стола, подходит к Джону, касается его руки.
- Так ты подаришь мне череп?
Джон разглядывает руку Шерлока на своей ладони. Ногти острижены неровно, на указательном пальце – застарелый химический ожог; тонкие загорелые пальцы скрипача и очень любопытного мальчишки.
- По-твоему, я храню у себя дома в шкафу парочку скелетов? – спрашивает Джон в шутку. – Где мне взять для тебя череп? Я врач, а не маньяк-убийца и не некрофил.
- Некрофилия – не профессия, - педантично замечает Шерлок.
Джону кажется, что Шерлоку рановато знать о том, что такое некрофилия. С другой стороны, прочие пятнадцатилетние подростки думают о ней, как о чём-то грязном и запретном; для Шерлока она всего лишь факт. Как то, что у пчелы две пары крыльев, как то, что стрихнин был выделен в тысяча восемьсот восемнадцатом году, как то, что время в Кении на три часа опережает Гринвичское.
Джон чувствует тепло руки Шерлока, твердый шрам от зажившего пореза на мизинце, пульсацию крови Шерлока.
Шерлок обладает потрясающим умением сосредотачивать внимание на себе и поглощать его без остатка, впитывать чужое восхищение и негодование, словно он – кинговское чудовище, лишь притворяющееся человеком.
Возможно, Джон слишком драматизирует. В последнее время у него появилась такая привычка.
- Ты врач, - говорит Шерлок. – Ты знаешь, где его можно взять.
- Что ты сделаешь, если я тебе его не подарю? – Джон убирает руку, открывает позабытую историю болезни.
- Пойду на кладбище и откопаю сам, - фыркает Шерлок.
- Ты шутишь, - говорит Джон полувопросительно, полуутвердительно.
- Ничуть, - Шерлок берет у Джона из рук историю болезни, кладёт на полку – туда, куда Джон не дотянется сидя.
- Ты с самого начала мог так сделать, - Джон встаёт – так он может смотреть Шерлоку в глаза, а не рассматривать его снизу вверх. Шерлок высокий, длинноногий, порывистый; он напоминает Джону Черного Красавчика в беззаботные жеребячьи годы последнего. – Зачем ты попросил меня?
- Я хочу, чтобы ты мне его подарил, - глаза у Шерлока светлые, ясные – чистые глаза человека, не делающего и не замышляющего ничего дурного.
Джон трёт рукой лоб, стараясь сдержать внезапный нервный смех.
- Хорошо, - говорит он, чтобы закончить этот абсурдный разговор – куда более абсурдный, чем все их с Шерлоком разговоры за последние полгода, а это многого стоит. – Я подарю тебе череп. Ладно.
- Где ты его возьмешь? – Шерлок загорается, как спичка, расплывается в улыбке, сияет. – Где, скажи?
- Выкопаю на кладбище, - говорит Джон, примериваясь ущипнуть себя – не сон ли этот душный вечер в полутемном кабинете. – Найду достаточно старый. Или обокраду анатомический музей под покровом ночи.
- Лучше музей, - отвечает Шерлок серьезно. – Более гигиенично.
- Хорошо, - говорит Джон, - хорошо.
Джона душит смех.
* * *
Обокрасть анатомический музей Бартса оказывается достаточно просто: первокурсница Молли, подрабатывающая там ночным дежурным, крепко спит над любовным романом, связка ключей висит на крючке рядом с ней. Джон снимает их с крючка и проскальзывает в прохладную темноту музея практически бесшумно – разве что негромко кликнув-звякнув пару раз.
Самый маленький ключ подходит ко всем витринам – унифицированный хлипкий замок, наверняка поставленный после справедливого рассуждения: кому нужно вскрывать эти витрины, кому дались эти человеческие потроха в формалиновом маринаде и хрупкие от времени кости? Джон руками в резиновых перчатках достаёт череп из витрины – он пахнет так же, как Шерлок, сухостью и пылью, и Джон давит поползновение чихнуть.
Завернутый в рубашку череп аккуратно влезает в пакет из «Маркс и Спенсер», и Джон так же тихо уходит. Молли сопит, сжимая в руках свой роман, и Джону становится жаль её, когда он представляет себе, что будет с ней утром – как минимум, её ждёт серьезная выволочка.
Но он пообещал Шерлоку подарить череп – в приступе безумия и усталости, поддавшись странному нежеланию сопротивляться тому, чего хочет Шерлок, как бы абсурдно это ни было.
Джон всегда держит слово.
* * *
На следующий день Джон отпускает последнего пациента и, выждав минуту, привычно распахивает дверь кабинета: обычно Шерлок приходит за полчаса-час и ждёт, с ногами забравшись на потертый диван с обивкой из кожзаменителя.
Но сегодня Шерлока нет.
Джон косится на пакет, в котором лежит череп – пропажи, кстати, ещё никто не хватился, но Джон знает, это ненадолго, день-два, и Бартс будет гудеть новостью – и набирает СМС.
«Что-то случилось? Где ты?»
«Пришлось отмечать день рождения в семейном кругу», отвечает Шерлок. «Буду завтра».
Джон уносит череп домой, чувствуя себя грабителем-неудачником из малобюджетной комедии.
Дома он ставит череп на широкий подлокотник дивана и включает телевизор. Впрочем, новости не занимают его так, как молчаливый сосед цвета слоновой кости, жертва и плод его преступной деятельности.
- Ты ведь кем-то был, - говорит Джон, пока миловидная диктор на экране рассказывает о серии ограблений в Бирмингеме. – У тебя были мозги и лицо. Ты что-то думал. А потом умер и оказался в анатомическом театре, и станешь игрушкой для Шерлока Холмса.
Череп внимательно смотрит на Джона пустыми глазницами. Кажется, он будто даже рад перемене обстановки и открывающимся интригующим перспективам.
- Ты ведь не знаешь, кто такой Шерлок, - вспоминает Джон. – Это ребенок. Ему пятнадцать… сегодня исполнилось.
Джон молчит. Череп выжидательно смотрит.
- Я по большей части отношусь к нему не как к ребенку, - признаётся Джон. - Он видит и понимает слишком много. Я думаю, он гений. Вундеркинд. Только непонятно, в какой области: ему удаётся всё, но он ничем не хочет заниматься всю жизнь. Впрочем, эта самая жизнь у него всё ещё впереди, не может быть, чтобы он не нашёл себе занятие по вкусу.
Джон делает глоток остывшего чая.
- Понимаешь, - признаётся он черепу и ненадолго замолкает – было бы естественно в этот момент обратиться по имени, но у черепа нет имени. – Понимаешь, э-э… Джо, пускай ты будешь Джо… так вот, Джо, Шерлок необыкновенный. Вот погоди, он посмотрит на тебя своими светлыми глазами и сходу скажет, как тебя звали, любил ли ты носить галстуки, и сколько чая я выпил, пока с тобой разговаривал.
На улице темно, как в глазницах Джо.
- Я им восхищаюсь, - признаётся Джон доверительно. В конце концов, черепу можно сказать – если и ему нельзя, то кому тогда? – И хочу о нём заботиться, хотя о нём и без меня есть кому заботиться. У него есть отец, мать, старший брат – очень заносчивый и совершенно потрясающий тип, к слову сказать. Но Шерлок всё равно ведет себя так, словно он вообще один на свете и вокруг него вакуум, и на это больно смотреть. Господи, - Джон откидывается на спинку дивана, прикрыв глаза, - что я несу. Вроде даже не пьяный.
Джон нашаривает разрывающийся писком телефон и читает новое сообщение:
«Что ты сейчас делаешь? ШХ»
Джон печатает, помедлив:
«Разговариваю с черепом»
«О чём?»
«О тебе», честно отвечает Джон.
Шерлок молчит минут десять, а потом пишет:
«Ты скучаешь по мне?»
Джон вздрагивает.
«Почему ты спрашиваешь?»
«Я хочу знать»
Шерлок прямолинеен и стремителен, как скорый поезд. Джон вертит телефон в пальцах, прикидывая, что ответить.
«Да», пишет он.
И сразу же добавляет: «А ещё я хочу отдать тебе наконец этот чертов череп. Он не подходит к моей гостиной»
«Я могу прийти через час и забрать»
Джон вдыхает и выдыхает, медленно, глубоко; он представляет Шерлока, по-турецки сидящего на ковре, в темных джинсах, сливающихся по цвету с ворсом, и почему-то ещё с пятнышком крема в уголке губ, следом праздничного торта.
«Опасно ходить по улицам ночью», пишет Джон. «Мы с черепом подождём завтрашнего вечера»
«Со мной ничего не случится», упрямится Шерлок. «Я хочу тебя видеть»
«Сейчас? Зачем? Я никуда не денусь до завтра»
Шерлок вновь замолкает довольно надолго. Джон уже решает было, что Шерлок внял голосу разума, но следующее сообщение немедленно его в этом разубеждает.
«Я у твоего подъезда. Открой»
Это звучит не как просьба, но как приказ – и Джон подхватывается с дивана, едва не сбивая череп на пол.
На улице проливной летний дождь, и Шерлок вымок до нитки – Джон закрывает за ним дверь квартиры и, пока тот мотает головой, стряхивая с волос капли воды, ищет полотенце, достаточно большое, чтобы закутать Шерлока всего.
Рубашка Шерлока льнёт к его телу, облепляет мальчишески впалый живот и заострившиеся от холода соски. Джон расстёгивает рубашку Шерлока и стягивает её у него с плеч – Шерлок послушно приподнимает руки, чтобы Джону было удобнее, и принимает как должное руки Джона на своих плечах, поверх махрового полотенца.
Надо включить свет, думает Джон. На свету всё будет… проще.
- Ты бы хоть зонтик взял, - говорит Джон, чувствуя себя совершенно беспомощным. – Простудишься ведь.
- Ты меня вылечишь, - ухмыляется Шерлок; темная прядь волос прилипла к его лбу, пересекла бровь – Джон, забывшись, тянется убрать её, но отдергивает руку резко, словно обжегшись.
Шерлок смотрит на Джона очень внимательно.
- Я заварю тебе чаю, - говорит Джон и ретируется на кухню.
Джона бьёт мелкая дрожь; он затворяет кухонную дверь, надеясь, что Шерлок не пойдёт следом, и упирается лбом в кафельную стену.
Самое время, думает Джон, вспомнить, что он ребенок.
Ему пятнадцать лет.
С днём рождения, Шерлок. Получи свой подарочный набор – краденый череп по имени Джо, насморк и сумасшедшего Джона Уотсона, у которого стоит на твои костлявые влажные плечи.
Чайник посвистывает – или, будет вернее сказать, похрипывает, как в агонии, старый чайник, работающий натужно и через силу; Джон дышит в такт этим прерывистым хрипам, закрыв глаза, прижавшись спиной к стене.
Он напоит Шерлока горячим чаем и отправит домой в обнимку с черепом. Проводит по темным улицам сам или вызовет такси.
Шерлоку нельзя здесь оставаться.
- Я не думал, что ты и вправду украдешь для меня череп, - голос Шерлока звучит ниже, чем обычно – то ли это начинающаяся простуда, то ли ещё что-то. – Это так…
- Глупо? – подсказывает Джон, открывая глаза.
Шерлок стоит перед ним с Джо в руках и нервно облизывает и без того припухшие, яркие губы. Полотенце держится на его плечах буквально на честном слове, и Джон видит, как вздымается при вдохе грудь Шерлока.
Шерлок беззащитен, и Джону хочется дотронуться до него – успокаивающе, покровительственно. Позволит ли ему Шерлок – независимый, ранимый, до смешного гордый Шерлок – так обращаться с собой?
Джон чувствует себя водой, которая льётся в бездонную пропасть, безуспешно пытаясь её заполнить.
- Странно, - поправляет Шерлок и гладит Джо большим пальцем по теменной кости.
Как будто бы дело в этом – в том, чего хочет Шерлок.
Джон представляет себе цифру «15», выведенную шоколадным кремом на огромном торте, и пятнадцать свечек, которые Шерлок должен был задуть за один раз – округлив губы, сосредоточенно нахмурившись, чуть склонившись над столом.
Шерлок, скорее всего, понятия не имеет о том, почему Джон сбежал на кухню и заперся там, словно истеричная студентка колледжа. О том, почему Джон так старательно отводит взгляд. И тем лучше, гораздо лучше.
- Спасибо, - говорит Шерлок. – Это самый лучший подарок.
- Главное, никому не говори, где ты его взял, - улыбается Джон. – И вообще, лучше спрячь, пока суматоха в Бартсе не поутихнет.
Я же хочу тебя защитить, думает Джон. Почему я одновременно хочу трахнуть тебя здесь же, на собственном кухонном столе, и оставить на твоём плече багровый набухший след поцелуя-укуса?
Я ведь всегда хотел защитить тебя.
Я ведь всегда хотел присвоить тебя.
С первой долбаной встречи, когда ты рассказал мне, на каком боку я предпочитаю спать, сколько дней у меня не было девушки, и перед какой станцией метро я вляпался вчера в лужу.
Джон готов продать душу за то, чтобы Шерлок остался на ночь – разумеется, на диване, конечно же, в гостиной; Джон готов вывернуться наизнанку, лишь бы Шерлок ушёл вернулся сегодня домой – как можно скорее и так и не узнав ничего, что ему не следует знать.
Шерлок бережно кладёт Джо, молчаливого свидетеля этого невинного разговора, на кухонный стол и гладит Джона по щеке.
У Шерлока холодные пальцы.
Джон ловит его ладонь своей, удерживает, не отпускает, вжимается щекой.
Шерлок поднимает другую руку и медленно проводит большим пальцем по губам Джона – точно так же, как минуту назад по темени Джо.
Джон касается пальца Шерлока кончиком языка – у кожи Шерлока солоноватый, свежий привкус, почти горький, как у морской волны.
Цунами.
Шерлок стоит неподвижно, не отнимая рук.
Джон решается взглянуть Шерлоку в глаза.
Шерлок улыбается и делает шаг вперед.
Прислонившись виском к чайнику, Джо невозмутимо наблюдает за ними, и в его глазницах – непроглядная темнота.
С днём рождения, Шерлок Холмс.
@темы: Texts, Sherlock+John=DUSK, Sherlock Holmes
-
-
19.05.2011 в 03:43Спасибо, теперь мне понятно
Неотъемлемое право автора - выбрать точку зрения, с которой будут подаваться события ))))
Ой, нет, я не критикую!
-
-
19.05.2011 в 19:11Когда я об этом узнала, у меня был шок: я-то думала это просто интересная сказка
Просто интересная сказка не обрела бы столь головокружительную популярность
Мне кажется, так даже интереснее, когда автор затевает игру с читателем (автору тоже, кстати
Так действительно намного интереснее, чем когда всё подается откровенно, без намеков и полутонов, без пространства для мысли и воображения читателя
-
-
19.05.2011 в 20:03Просто интересная сказка не обрела бы столь головокружительную популярность
В общем, да, но популярность ведь тоже не самый надёжный критерий: сколько ерунды выходит с печатью бестселлера
Так действительно намного интереснее, чем когда всё подается откровенно, без намеков и полутонов, без пространства для мысли и воображения читателя
-
-
19.05.2011 в 20:12Я как-то купила роман про Дракулу, который вроде бестселлер — ничего особо криминального там нет, но и ничего особо интересного
Соглашусь с тобой
Всегда приятно чувствовать себя частью рассказываемой истории
Хотя, на мой вкус, приятней быть частью истории, рассказывая её
-
-
19.05.2011 в 20:36После того, что на протяжении десятков лет творили последователи Брэма Стокера, изначальный роман не производит действительно сильного впечатления.
Бедный Брэм Стокер
Хотя, на мой вкус, приятней быть частью истории, рассказывая её
О-о, это само собой
-
-
19.05.2011 в 21:08может, в моём случае виновата я, которая после фильма ждала-ждала любовную линию (долго ждала, две трети книги, наверное
Я не ждала любовной линии ) Но меня роман тоже несколько разочаровал.
Здесь ты не просто действительно часть истории, ты большая её часть — тут не то слово, что приятно
Это восхитительно захватывающе
-
-
19.05.2011 в 21:26Я не ждала любовной линии ) Но меня роман тоже несколько разочаровал.
-
-
19.05.2011 в 22:29Роман был рассчитан на что (грубо говоря): утвердить моральные ценности и попугать — на любителя, наверное, особенно сейчас
Возможно, дело в том, что сейчас подобное уже не пугает - нервы закалены всей прочей масс-медиальной продукцией
-
-
19.05.2011 в 22:57Возможно, дело в том, что сейчас подобное уже не пугает - нервы закалены всей прочей масс-медиальной продукцией
-
-
19.05.2011 в 23:07приходится им делать истории всё страшнее и страшнее, "раздвигать границы", потому что не напугаешь уже современных детей просто так
В результате, я полагаю, аудитория всех возрастов довольна
-
-
20.05.2011 в 19:38В результате, я полагаю, аудитория всех возрастов довольна
В общем, да
Ну, не будем о грустном, возьмёмся за старое
Кто тут думал, что от меня отвязался?
P.S. Критиковать можно, но не факт, что я смогу что-то исправить; если уж совсем переделывать
-
-
21.05.2011 в 18:28в этом сериале, видимо, столько намешано, а смотрят его люди настолько разные (что, если подумать, нормально), что прямо не знаешь, куда со своим мнением приткнуться
Всегда можно найти тех, кто мыслит схоже, и делиться плодами размышлений
Ну, не будем о грустном, возьмёмся за старое
Ах, как это чудесно
Можно вынести гифку в отдельный пост?
-
-
22.05.2011 в 19:32Всегда можно найти тех, кто мыслит схоже, и делиться плодами размышлений
Нет, такие есть, но иногда волосы встают дыбом
Ах, как это чудесно Я совершенно не ожидала подобного подарка, и мне приятно вдвойне
На мой взгляд, гифка идеально иллюстрирует тэг. Огромное тебе спасибо
Можно вынести гифку в отдельный пост?
Ну-у, хозяин — барин
-
-
22.05.2011 в 19:52Нет, такие есть, но иногда волосы встают дыбом
Порой волосам полезен подобный моцион
Правда ведь Джон это стимпанк?
Ему удивительно это подходит
то, что пейзаж должен быть более-менее урбанистическим, значит, я правильно подумала?
Да, совершенно верно
хозяин — барин
-
-
22.05.2011 в 21:09Порой волосам полезен подобный моцион
Чтоб не скучали?
Да, совершенно верно Если мортсон в моем восприятии ассоциируется с Афганистаном и иными горячими точками, то хотсон - с городским пейзажем.
Хотсон видимо более цивилизованный и поддающийся упорядочиванию
-
-
22.05.2011 в 21:47Чтоб не скучали?
Им тоже не хочется скучать
Хотсон видимо более цивилизованный и поддающийся упорядочиванию
Да, мне этот пейринг видится именно так )
как он, наверное, поначалу будет страдать
Телефон не ловит сеть, интернет в болотах отсутствует, такси и диван тоже. Ему придется привыкать )))
-
-
22.05.2011 в 22:36Да, мне этот пейринг видится именно так )
А он, наверное, такой и есть: никакой психоделики, ангст в умеренных количествах, чай с печеньем, а кровища только по четвергам
Телефон не ловит сеть, интернет в болотах отсутствует, такси и диван тоже. Ему придется привыкать )))
-
-
22.05.2011 в 22:42А он, наверное, такой и есть: никакой психоделики, ангст в умеренных количествах, чай с печеньем, а кровища только по четвергам
Отчего же, ангст может быть и в неумеренных
Но эйфория от разогнавшегося вовсю дела, думаю, заставит его об этом забыть)))
Я полагаю, да. В особенности от подобного мистического дела
-
-
22.05.2011 в 22:55Отчего же, ангст может быть и в неумеренных
Это смотря с кем сравнивать
Но почему именно по четвергам?)))
А понятия не имею
Я полагаю, да. В особенности от подобного мистического дела
-
-
22.05.2011 в 23:38Это смотря с кем сравнивать
Да, если сравнивать с ангстом, который привносит Джим, - то, несомненно, в умеренных )))
Главное, чтобы не каждый день, чтобы не свихнуться
Главное - распорядок
Особенно, если там действительно будут Hounds
Целая свора собак Баскервиля
-
-
23.05.2011 в 20:51Да, если сравнивать с ангстом, который привносит Джим, - то, несомненно, в умеренных )))
Во-о-от
Целая свора собак Баскервиля
Лишь бы и правда были собаки
-
-
23.05.2011 в 21:18Шерлокоджон без ангста прожить может, а джимоджон начинает загибаться
Пожалуй, джимджон построен на фундаменте ангста
Лишь бы и правда были собаки
Сложно представить себе, на что можно заменить собак.
-
-
23.05.2011 в 21:39Пожалуй, джимджон построен на фундаменте ангста
Это да
Сложно представить себе, на что можно заменить собак.
Нам сложно))) ; но Марк, кажется, такой же фанат, так что и ему, наверное, тоже сложно
-
-
23.05.2011 в 22:06но Марк, кажется, такой же фанат, так что и ему, наверное, тоже сложно
Ему, напротив, должно быть легко
-
-
23.05.2011 в 23:02Ему, напротив, должно быть легко Его мышление значительно отличается от нашего. И это, я полагаю, только к лучшему.
Это если ему захочется что-то поменять (а менять и так придётся очень много
P.S. Я, кстати, таки прочитала "Скандал в Богемии", и там оказались целых три отсылки из серии Марка (про "domestic bliss" aka "wedlock" и putting on weight, "You see but you don't observe" и богемскую бумагу — я об этом узнала только что
-
-
23.05.2011 в 23:35Хотя чёрт его знает, у них там ничего святого
И это прекрасно, поскольку только благодаря этому они сумели воплотить в жизнь свои головокружительные идеи
в связи с чем мне представилось лицо Стивена Моффата, мол, спасибо, что не всё взял
-
-
24.05.2011 в 00:24И это прекрасно, поскольку только благодаря этому они сумели воплотить в жизнь свои головокружительные идеи
Сумасшедшие британцы
Я подозреваю, что Моффат так или иначе отплатил или отплатит Гэтиссу той же монетой
Может быть
-
-
24.05.2011 в 19:05Сумасшедшие британцы
А Марку, мне кажется, в первом сезоне было сложнее: у него не было конкретной истории, на которую можно опираться
Всё же "Чертежи" послужили ему первоначальной точкой отсчета
-
-
24.05.2011 в 20:34Всё же "Чертежи" послужили ему первоначальной точкой отсчета Использовав их как основу, Гэтисс позволил фантазии разгуляться
Возможно)) Хотя мне показалось, что это деталь немного левая, и для Джима было намного важнее именно что поиграть с Шерлоком, чем раздобыть планы, которые, несмотря на его заявления, ему реально были нужны
-
-
24.05.2011 в 21:03для Джима было намного важнее именно что поиграть с Шерлоком, чем раздобыть планы, которые, несмотря на его заявления, ему реально были нужны
Я с тобой согласна