Я участвовала во флэшмобе с шапками к фикам о дайри-юзере. Вот что написал
Джим Алексеевич Ватсон для меня:
Пишет
Джим Алексеевич Ватсон:
06.05.2011 в 23:36
Цикламино Название: Выпусти меня отсюда
Жанр: что-то агнсто-сюрреалистическое)
Рейтинг: PG-13
Пейринг: джен
Саммари: один день из жизни - в разговорах с Джимом в твоей голове)
URL комментарияПод морем несколько иное: не один день, но один разговор. И, пожалуй, название этому стоило бы дать иное. Но эта шапка послужила причиной, по которой был написан этот текст, и мне не хочется изобретать ей альтернативу )
556 слов
Сигаретный дым раздваивается, поднимаясь к потолку.
- Ты всё ещё не знаешь, что хотел бы с ними сделать. Убить, сломать, посадить в клетку, оставить на свободе и играть, всё вместе и сразу. Так?
- Продолжай. Люблю слушать твои теории.
- Потому что они совпадают с правдой или потому что не совпадают?
- Какая разница? Это приятно.
Смешок.
- Я чувствую, как твоему эго становится тепло и пушисто, да. Может, подарить тебе плюшевого медвежонка? Ты бы с ним трогательно смотрелся.
- Лучше мороженого. Или пиццу. Ты настолько правильная, что это меня убивает.
- Убить тебя сложнее, чем ты утверждаешь. Кому и знать, как не мне. И я не люблю сладкое и жирное, сколько раз тебе повторять?
- Столько, сколько тебе понадобится, чтобы сдаться.
Щелчок по лбу.
- Ты бьёшь не только меня, но и себя тоже, - фыркает. – Давай, ещё, детка, давай.
- Я не стану в воспитательных целях биться головой о стену, чтобы тебя внутри хорошенько потрясло, - в горле першит, словно припорошено пеплом. – В конце концов, ты плод моего воображения.
- Твой инстинкт самосохранения – самое скучное, с чем мне когда-либо приходилось сталкиваться, - с отвращением.
Молчание.
Молчание.
- Расскажи, чем всё закончилось, тогда, в колледже.
- Он трагически погиб. Какая досада.
- Действительно, это был глупый вопрос.
- Я оставил себе на память двухпенсовик из его бумажника, - луч от лампы бликует на ребре монеты и бьет в глаза. – Я сентиментален, ты знаешь.
- Самый сентиментальный хладнокровный маньяк на свете.
- Поэтому ты меня и любишь.
- Поэтому я тебя и терплю.
- Кого ты пытаешься обмануть – себя или меня?
Смех.
- В любом случае, у меня это не получится.
Окурок тонет в переполненной пепельнице.
- Так что ты с ними сделаешь? Ты слишком жадный, чтобы сделать что-то одно. Если бы ты мог, ты бы их проглотил и держал внутри себя, как волк – Красную шапочку с бабушкой. Любовался бы ими через аппарат УЗИ каждый вечер перед тем, как пойти в душ.
- Напиши, как я это делаю. Ты напишешь, и получится так, будто я сделал и это тоже. А я посмотрю.
- Нет, этого я писать не стану. Лучше расскажи мне о них. Расскажи мне о Шерлоке и Джоне.
- О Шерлоке и Джоне? Представь себе безупречный газон, который портит только несколько кучек собачьего дерьма. Ровно подстриженный, умеренно-добропорядочно зеленеющий газон. И посреди него – куст полыни и куст чертополоха.
- А кто ты?
- А я владелец газона, который может их выполоть. А может и не выполоть.
- Слишком самонадеянно; лучше снизь обороты.
- Вот как? И кто я, по-твоему?
- Сухое и жесткое перекати-поле, которое крутится вокруг полыни и чертополоха. Ветер, который может вырвать их с корнем. Ливень, который превращает почву в кашу и заставляет их корни гнить. А владелец – это, пожалуй, я.
- Если я ливень, я могу заставить тебя простудиться. Если ветер – растрепать волосы и задрать юбку.
- Как ты мелочен, дорогой. Это досадно, но не смертельно, согласись.
- Дай срок, дойдёт и до смертельного. Ты ведь не упоминала, что у тебя есть дом, где ты можешь укрыться от меня.
- Потому что его нет.
Молчание.
Сара Брайтман поёт в колонках на грани слышимости.
- Я выложу наш разговор там, где его прочитают те, кто от тебя без ума. Те, кто тоже от тебя без ума.
- Передай им привет, - улыбка растягивает мышцы лица почти насильно. – Скоро я снова к ним приду.