Эта поза с молитвенно сложенными руками заставляет меня задыхаться от нежности и восхищения. Камбербетч, Бретт, кажется, Роксбург и Роу тоже. И Глаголин, как выяснилось.

Ссылка на ту же фотографию в формате 1595 x 2516, 3 мегабайта

В 1906-1907 гг. в Суворинском театре прошло около пятидесяти представлений пьесы "Шерлок Холмс", в которой Б.С. Глаголин играл главную роль. Пьеса пользовалась бешеным успехом, но вот сиквел её, как это часто бывает с сиквелами, вызвал у публики вялый отклик.
Жаль, осталось только это фото и ничего больше.

@темы: Theatre, Trinkets, Sherlock Holmes

---

Сиквел к предыдущему тексту на Non-Kink 5.25.

999 слов.

Шерлок знает, о чём думает Джон. Под неподвижным, тяжелым взглядом Шерлока думать неуютно, но Джон никак не может перестать. И гадает, почему Шерлок смотрит, но ничего не говорит. Жалеет? Ревнует? Удивляется степени человеческой глупости?

Джон вспоминает о Джиме. Вспоминает о Мориарти.

Воспаленная память скрещивается с воображением, Джим перед внутренним взором Джона улыбается, и у него вырастают аккуратные острые клыки, Джим гладит Джона по щеке, рассекая кожу — и совсем небольно — невесть откуда взявшимися когтями, Джим целует Джона, и становится тяжело дышать, Джон стонет, стон переходит в надтреснутый вой рушащихся перекрытий, жар желания перетекает в ревущее пламя.

Новый психотерапевт, пожилой и полулысый, посоветовал Джону записать терзающие его воспоминания в блог.

Джон послал психотерапевта к черту.

Гарри в блоге в комментариях к последней записи спрашивает, почему он больше не пишет, и почему не приехал к ней на день рождения. И даже не позвонил.

Джон закрывает браузер, закрывает глаза. Перед глазами улыбка Джима; на коже ловкие пальцы Джима; в ушах мурлыкающий голос Джима.

Я идиот, думает Джон.

Это был обман, думает Джон.

Выброси всё из головы, живи дальше, встряхнись, говорит себе Джон.

Он не может застегнуть молнию куртки без того, чтобы не вспомнить о вечере в пабе.

Всякий раз у него встает на простое движение руки снизу вверх и ощущение гладкого металла под пальцами, и спустя три дня борьбы с собой — он проигрывает себе, безнадежно, кто, кроме психотерапевта, которому за это платят, мог бы ожидать иного — Джон вешает куртку в шкаф и начинает носить старый плащ.

На пуговицах.

@ @ @

Однажды ночью Шерлок играет на скрипке. Джон то и дело засыпает, но выныривает из сна всякий раз, как жалобные, воющие ноты достигают едва ли не границ ультразвука и начинают резать ухо.

Под утро слышится глухой треск, и всё стихает, но в тишине сон уходит, словно Джона окатили ледяной водой.

Он спускается в гостиную — там пусто и прохладно, и обломки скрипки, в ярости брошенной в стену.

Джон берет в руки легкие, сухие обломки дерева, пытается распрямить завихрившиеся струны, листает затрепанные ноты. Он когда-то учился музыке, но не может сейчас припомнить ни единой ноты.

Он ведет пальцем по нотному стану, прослеживая мелодию по бумаге — вверх, вверх, как прерывистые, тонкие стоны Джима, неожиданно вниз — резкий вдох, длинная почти ровная линия, подписанная moderato, — шепот, счастливый, смешливый, довольный шепот: Джон, а-ах, да, Джон, так, да, не останавливайся.

Джон собирает обломки скрипки в футляр, кладет ноты в шкаф, выметает щепки.

Шерлок не выходит из своей спальни, но Джон замечает его силуэт сквозь штору на окне, оглянувшись уже на улице.

Что я наделал, думает Джон, ежась в слишком легком плаще.

Я ведь ничего не делал. Я не виноват.

Никто, наверное, не виноват.

От этой мысли Джону не становится спокойней, но это правильная мысль, которая должна примирить его с самим собой и с жизнью.

Психотерапевту понравится, когда Джон о ней расскажет.

О том, что психотерапевту платят не за то, чтобы он был доволен, а за то, чтобы доволен был клиент, Джону с легкостью удаётся не думать.

@ @ @

На ужин у Джима — полуфабрикатная пицца и крупный холдинг по производству медицинской нанотехники.

К тому моменту, как в коробке остаются только крошки и жирные пятна, база данных холдинга взломана. Джим не отказывает себе в удовольствии вывесить на главной странице их сайта изображение огромного ухмыляющегося смайлика и выходит в скайп, связаться с заказчиком.

Заказчик, в свою очередь, свято уверен, что уж кто-кто, а он здесь не пальцем делан: Джим отлавливает вирус-червячок, пока тот пытается угнездиться среди системных файлов, — о-оу, принудительное включение веб-камеры, любопытство ещё никого не довело до добра, господин заказчик мистер Х, чью анонимность раскрыть проще, чем коробку с пиццей.

Джим привязывает веб-камеру к статичной, но от того не менее интересной фотографии оттопыренного среднего пальца, и позволяет червячку найти немножко свободного места там, где ему хотелось.

Переговоры с заказчиком завершаются чрезвычайно быстро, к немалому удовольствию и выгоде Джима.

Джим разглядывает продукцию холдинга, гуляя по взломанному сайту — глянцевые медсестрички, голливудские доктора, крошечные роботы, интерактивные мониторы, с которых перед съемкой забыли отлепить заводскую пленку, искажающую цвета.

Он представляет себе в этой сиропно-паточной картине врача из реальной жизни и смеётся. Холдинг заслуживал того, что получил, за своё дурновкусие, определенно.

У Джима только один знакомый врач, непроходимый идиот, как и все прочие люди, но достаточно квалифицированный, чтобы служить в данном случае мерилом. Джим вспоминает колючую светлую щетину на подбородке Джона Уотсона, его честные и жадные синие глаза, его неожиданно умелые губы.

Нельзя быть таким доверчивым дураком, раздраженно думает Джим, захлопывая ноутбук. Кто угодно может назваться кем угодно, если всем верить, на этом свете не задержишься.

Впрочем, дуракам везет.

После взрыва в бассейне на Джоне ни царапины.

После взрыва Джим следит через камеры внутреннего наблюдения госпиталя, как Джон неотлучно сидит у постели Шерлока, из которого вынули груду металлолома, это похоже на немое концептуальное кино, никакого сюжета, зернистая картинка рябит, грудь мерно дышащего Шерлока вздымается, на лице Джона отражаются все его мысли, так же ясно, как если бы он написал их на бумажке и поднёс её к камере, все предсказуемо-тоскливые мысли.

После взрыва Джим раз в два-три дня растягивается на простынях и ласкает себя, медленно, тщательно, под задыхающийся шепот из воспоминаний, под всплывающую память о судорожном движении светлых ресниц, под ноющую боль в давно прошедших характерных синяках на бедрах.

Джиму свойственно скучать по игрушкам, которые он не успел или не смог сломать.

Джон Уотсон — из таких. Стойкий оловянный солдатик, оставшийся собой даже после того, как злой тролль расплавил его в бессмысленную лужицу олова; банальный до тошноты, скучный до вывиха челюстей, предсказуемый на несколько лет вперед.

Джим скучает по замечательной игрушке, оказавшейся, как выяснилось, не из олова, а из чего-то жаропрочного.

Джим жаждет узнать, из чего именно.

@ @ @

— Здравствуй, Джон, — говорит Джим.

Джон мгновенно вскидывает пистолет, не отрывая взгляда от лица Джима, от улыбки, от сияющих глаз.

— Не торопись, Джон, — говорит Джим.

На старом плаще пляшут красные точки лазерных прицелов.

— Ты даже не поздороваешься, Джон? — говорит Джим.

Джон молчит. Его пальцы поверх рукоятки дрожат, по темному металлу дула и сквозь точки прицелов на его груди ползут капли грязного лондонского дождя.

Выстрел прокатывается эхом по переулку, ему вторит удар грома.

Люди, живущие неподалеку, беспокойно ворочаются во сне.

@темы: Texts, Watson+Moriarty=BANG!, Sherlock Holmes

---

Насколько я понимаю, с окончанием тура можно раскрываться и забирать тексты.

Non-Kink 5.25

Джон / Джим из IT.
Асексуальный работоориентированный Шерлок не дает Джону даже шанса на личную жизнь, именно поэтому Джон обратил внимание на Джима из IT тогда в Бартсе. Ему стало интересно, мог ли ошибиться детектив, и Джон решает это проверить - когда он идет за кофе, то заходит в IT-отдел извиниться за ужасное поведение Холмса и проверить его гипотезу. Мориарти считает, что это очень удачное стечение обстоятельств.
NH
Рейтинг на усмотрение автора.

Джон смотрит на темные волосы, на смуглую шею, на выступающий позвонок над растянутым воротом футболки. Лопатки движутся под тонкой тканью, Джим из IT вынимает стакан из окошка автомата, выпрямляется и отступает в сторону.

Джон кидает в щель монету и оборачивается к осторожно пробующему горячий кофе Джиму.

— Редкостная пакость здешний кофе, — говорит Джим и обезоруживающе улыбается.

— Спасибо за предупреждение, — Джон невольно улыбается в ответ. — Послушайте, я… я хотел бы извиниться.

— За что? — изумляется Джим.

— За поведение моего… друга. Шерлока Холмса. Он сказал вашей девушке, что вы гей.

— Она мне уже об этом сообщила, — Джим смеётся и делает глоток кофе. — Не извиняйтесь. Вообще-то, он был не так уж и неправ.

— Но… — Джон окончательно забывает про автомат, ждущий, пока Джон определится с кофе и нажмет кнопку. — Но у вас же есть девушка…

— Жизнь — сложная штука, — философски замечает Джим, пожимая плечами.

Он допивает кофе залпом — уверенные пальцы на картоне стакана, зажмуренные глаза, кадык на горле, под тонкой-тонкой кожей — и выбрасывает стакан в урну. Над губой у него остается влажный темный след.

Джон делает шаг вперед и неловко стирает указательным пальцем кофейный след.

Джим склоняет голову набок, его глаза искрятся весельем.

— Спасибо, — говорит он.

— Рад выручить, — Джон смотрит на яркие от горячего кофе губы, и возбуждение накатывает жаркой волной.

— Не хотите выручить меня сегодня вечером? — спрашивает Джим. — Я собирался после работы зайти в паб на углу. Что, если я опять буду неосторожен с напитками?

— С удовольствием буду рядом, чтобы помочь в трудную минуту, — очень серьёзно и торжественно говорит Джон, а потом, не выдержав, прыскает, как подросток.

Джим смеётся в ответ и крепко сжимает плечо Джона.

— В восемь, у входа в Бартс, — говорит он тихо и низко, и Джон молча кивает в ответ.

@ @ @

В пабе Джим беспрестанно вертится на высоком табурете у стойки, кормит Джона с рук своей картошкой фри, пьёт пиво, не пьянея, болтает и смеётся. Он похож на бурный горный ручей, пронизанный солнцем, думает Джон после четвертой пинты.

Джим застегивает куртку Джона на выходе из паба, предельно аккуратно и внимательно.

— На улице ветер, — объясняет он. — Простудишься, и кто будет спасать меня от кофейных усов?

Он зацепляет молнию и тянет язычок вверх, медленно, зубчик цепляется за зубчик, ветер гуляет под курткой Джона, но это совершенно не холодно. Напротив, очень даже жарко.

Джим застёгивает куртку под горло, берет Джона за воротник и целует в губы.

Джон прижимает его к стенке, у его губ вкус соли, и пива, и смеха, и зализывает трещинки на этих губах, и придерживает за затылок — мягкие, мягкие волосы. Джим обнимает Джона за плечи, как-то по-женски, и это безумно, невозможно заводит.

Они целуются под ветром, у шершавой стены, переступая с ноги на ногу на слякотном лондонском снегу, и язык Джима шершавый, как у кошки, и его холодные руки заставляют Джона дрожать, и горячее, влажное дыхание Джима касается шеи Джона, чувствительной точки за ухом, щек, везде.

Уже глубоко за полночь они расстаются, назначив день новой встречи.

@ @ @

Джон ждёт Джима, подняв воротник куртки, и думает о том, что неплохо было бы показать Шерлоку Misfits и Декстера, и о том, что надо купить домой молока и хлеба, и о том, что пора вытереть пыль с книжных полок.

Джим обнимает его сзади, сцепляет ладони у него на поясе.

— Привет, — шепчет он Джону в ухо, так, что по телу прокатывает сладкая судорога. — Пойдём со мной, Джонни, у меня есть для тебя сюрприз.

Джон идёт, заинтригованный и слегка удивленный, Джим тянет его за собой за руку, из-под легкомысленной куртки высовывается край пиджака, и Джон гадает, что такого задумал Джим, и не стоило ли тоже одеться как-то поофициальнее, всё-таки это не что-нибудь, а свидание, а впрочем, какого черта.

Джон ещё более заинтригован, когда Джим распахивает перед ним заднюю дверцу небольшого фургона и делает приглашающий в темноту жест.

— Сюрпри-из, — мурлычет Джим, забираясь тоже в фургон и захлопывая дверь. Он щелкает выключателем, и Джон часто-часто моргает от неожиданного света. — Вот обещанный сюрприз, Джонни.

Он оборачивается, и дуло пистолета немигающе смотрит Джону в лицо.

— А сейчас, — ласково говорит Джим, — ты наденешь вон ту симпатичную курточку — правда, она слишком теплая для весны, ну да ничего, сойдёт — и мы с тобой поедем на свидание к Шерлоку. Правда, хороший сюрприз? Спорю на что угодно, ты бы никогда не догадался, Джонни.

Из глубины фургона возникает молчаливый человек, лысый и массивный; он без труда заламывает Джону руку, когда тот пытается отобрать у Джима пистолет, и выворачивает её до тех пор, пока на глазах Джона не выступают рефлекторные слезы.

— Ты будешь хорошо себя вести, Джонни? — укоризненно спрашивает Джим, качая пистолетом перед носом Джона, как поучающим пальцем.

Джон молча кивает, и захват слабнет.

Он надевает куртку со взрывчаткой, и руки у него дрожат — этому не удивилась бы его психотерапевт и удивился бы Майкрофт Холмс.

Джим садится напротив Джона, не выпуская из рук пистолета, и мурлычет песенку, которую полвечера крутил музыкальный автомат в пабе.

Джон смотрит на подвижное лицо Джима, на аккуратно приглаженные волосы.

Он смотрит на Джима и думает, что о том, кого же на самом деле он видит, известно только беспечному человеку, сидящему напротив.

Джон закрывает глаза, его слух, обоняние и осязание обострены, каждый нерв на пределе, Джим всё напевает и напевает.

Кажется, что эти мучительные, жгучие, нестерпимые минуты тянутся и тянутся, и никогда, никогда не кончатся.

Хоть бы, думает Джон отчего-то, хоть бы они никогда не кончались.

@темы: Texts, Watson+Moriarty=BANG!, Sherlock Holmes

---

Проверка звука

Once you eliminate the impossible, whatever remains - no matter how improbable - must be the truth © Sherlock Holmes

@темы: Sherlock Holmes